Упомянутая несносная девчонка смерила тоскливым взглядом приближавшееся к причалу судно, затем подняла голову к почерневшему небу. Похоже, ей так и не доведется узнать, что доберется до суши первым: лодка или шторм? Аяана вспомнила выражение лица заметившего ее пассажира. Расскажет ли тот кому-то о ней? Она посмотрела на палубу в поисках тех глаз, с которыми встретилась лишь на секунду. Котенок на плече прижался мордочкой к шее хозяйки.
– Аяа-а-а-ана! Haki ya Mungu… aieee! – низкий грудной голос, который теперь источал угрозу, доносился уже из кустов, росших слева от мангровых деревьев. – Aii, mwanangu, mbona wanitesa?
Слишком близко. Девочка покинула свое убежище, прошлепала по приливной волне в сторону открытого пляжа и принялась перебегать от камня к камню, прячась за ними и прижимая к себе котенка, пока не оказалась вне поля зрения матери.
Незнакомец, пожилой мужчина из Нанкина, увидел, как малышка высоко взмыла в воздух, на секунду воспарила на фоне черного неба, а затем упала, словно сломанная ветвь, и издал сдавленный смешок. Остальные пассажиры, испытывавшие сочувствие к страдавшему морской болезнью попутчику, настороженно покосились на него. Нередко случалось, что длительное недомогание сводило людей с ума. Сам же старик не отрывал пристального взгляда от земли, хотя лицо оставалось спокойным, а лысая голова на морщинистой шее даже не повернулась. Катаракта на правом глазу придавала зрелищу колорита. Услышав резкий окрик «Аяа-а-а-ана!», путешественник вздрогнул, ощутил очередной кульбит желудка и с тоской смерил взглядом расстояние между лодкой и причалом, желая поскорее вновь оказаться на суше.
Спустя пятнадцать минут приезжий в плохо сидящем кремовом костюме, трепетавшем на сильном ветру, сошел с судна и побрел по мелководью, чтобы добраться до полосы черного песка, но едва не упал по пути, несмотря на помощь неизвестного доброжелателя. Наконец старик оказался на суше. Он повалился на пляж и с жадностью наполнил грудь воздухом, в котором чувствовалось присутствие беспокойных призраков, слышалось бормотание тех, кто умер вдали от родной земли позабытыми и потерянными. Внезапно перед лицом возникла чужая коричневая рука. Приезжий принял ее. Один из моряков помог подняться на ноги, вручил пассажиру немудреный багаж, состоявший из серой сумки, и тоном, каким обычно рассказывают анекдот, понятный лишь самому шутнику, произнес: Itifaki imezingatiwa, после чего насмешливо фыркнул.
Путешественник заморгал от недоумения и опьяняющих ароматов, среди которых различил горьковатые нотки цитрусовых, сладкие бальзамические тона и соленые слезы моря, растворенные в густом, как суп, воздухе, жар которого проникал до самых костей. Старик сдался и наполнил этой смесью легкие, а потом обернулся, заслышав гул людских голосов. Им вторила музыка прибоя. Над горизонтом нависали черные тучи, которые грозили вот-вот исторгнуть шторм. «Что это за место?» – подумал приезжий