Геринг, кажется, был удивлен. Он не привык, чтобы его перебивали. Насупясь, он выслушал председательствующего, прижав к уху наушник, а затем рявкнул:
– Я не признаю себя виновным в том смысле, в котором мне предъявлено обвинение.
И вернулся на место с раздраженным видом.
Следом за Герингом к микрофону поочередно подходили остальные обвиняемые, и каждый эхом повторял за другими:
– Невиновен…
– Невиновен…
– Невиновен.
– Вот ведь мерзавцы, – не выдержала Грета. – А поглядеть на них, кажется, они думают, что они национальные герои!..
Со всех сторон согласно закивали.
Волгин задумчиво поглядел на плавно колыхающуюся шляпу Греты, потом наклонился к Зайцеву.
– Ты слышал? У нее сегодня концерт на площади.
– Ага, – подтвердил Зайцев. – Любишь музыку?
– Нет, – сказал Волгин, – не в этом дело.
– А я б сходил, но Мигачев, как назло, делами нагрузил. – Зайцев досадливо поморщился. – Жаль!
– Как считаешь, там будет много народу?
– Шутишь! – тихонько засмеялся Зайцев. – Это же такое событие!.. Весь город будет! Наверняка не протолкнуться. А что?
– Да ничего. Просто спросил…
– Ты никогда не спрашиваешь просто так.
– Не отвлекайся, – сказал Волгин.
Он уже знал, что обязательно придет на концерт.
11. Концерт
Площадь до краев была полна народу. Здесь были и горожане, и солдаты союзных войск, чаще других встречались американцы. Кто-то из зрителей приволок из дома благородные венские стулья с изогнутыми спинками, кто-то соорудил скамью, положив доски на кирпичи.
В отдалении плотной группой под надзором охранников топтались немецкие солдаты из числа военнопленных.
На тяжелых грузовиках были расставлены огромные армейские прожектора, они, вспарывая ночь, освещали наскоро сколоченный дощатый помост, над которым вместо занавеса была развешана парашютная ткань.
Справа от помоста разместился небольшой оркестрик. Музыканты листали ноты и настраивали инструменты, пианист наигрывал легкую мелодию на разбитом пианино, которое невесть откуда раздобыли специально для этого вечера.
Волгин протискивался сквозь плотную толпу, разглядывая собравшихся и вслушиваясь в многоязыкую речь. Столько лиц – и молодых, и старых, и мужских, и женских. Но Кольки среди них не было.
Перед сценой расположились фотографы и журналисты. Нэнси была в первых рядах, она цепким взглядом моментально выхватила Волгина из толпы.
Перед журналистами выступал уже знакомый Волгину герр Швентке. Завидев капитана, он приветственно приподнял шляпу, продолжая говорить.
– Это и есть возрождение нации, – говорил Швентке, – когда к нам возвращается наша самая известная артистка и дает