Глянув в окно, увидел, что от дождя не осталось и следа. Солнце ярко светило в окно, слепя глаза.
Взяв коромысло и ведра, я отправился к колонке. Было бы поближе, можно бы обойтись и без коромысла, но до колонки надо было шагать и шагать.
У колонки, как обычно толпилась малышня, обливая друг друга водой. Навстречу мне шла с полными ведрами Нинка Карамышева. Мы с ней поулыбались друг другу, Потом Нинка заворчала, увидев пустые ведра, и пошла дальше. Разогнав мелких хулиганов, я тоже набрал воду и отправился в сторону дома. Догонять Нинку не стал. Разглядывать её симпатичную попку прикрытую только легким платьишком и просвечивающими через него трусиками в горошек сзади было гораздо интересней. Наверняка Карамышева подозревала, чем я занимаюсь, потому что виляние ягодиц стало интенсивней.
– Чёрт! Как девчонки это делают? – В который раз за свою жизнь восхитился я. – Ведь никто не учит, инстинкт наверно работает. Вот и Нинка, на меня фунт презренья и ноль варенья, а жопой все равно крутит.
В таком порядке мы дошли до дома. Около подъезда Карамышева поставила ведра на скамейку, а коромысло прислонила к стене.
– Вить, ты, правда, что ли документы в медучилише сдал? – спросила она.
– Абсолютная, – подтвердил я.
Похоже, моя одноклассница удивилась нестандартному ответу. Она нахмурила брови и сообщила:
– Странным ты Гребнев стал после больницы, Вон Валерка Лебедев тоже удивляется. Мол, Витька даже материться перестал.
На кого хоть учиться будешь в училище, не вместе с Птичкиной?
– На фармацевта, – лаконично ответил я. – Так, что со Светкой только в коридорах будем встречаться.
– На фармацевта! – в Нинкином возгласе отразилось все её удивление моим решением. – Витька, ты будешь торчать у прилавка и лекарства продавать!?
– У нас все профессии почетны, – парировал я, внутренне улыбаясь и прикидывая, что на это сможет ответить ученица девятого класса.
Увы, ничего Нина не ответила. Это поколение советских детей хорошо знало, когда говорить, много не следует.
Нас учили, что все профессии почетны, но, несмотря, на эти слова, мы все понимали, что есть профессии почетней, а есть и не очень. Недаром после десятого класса выпускники дружно несли документы в ВУЗы, и только жизнь потом расставляла все по своим местам. Кто-то вместо того, чтобы сидеть у синхрофазотрона работал кладовщиком, а кто-то водителем или продавцом.
– А ты кем хочешь стать? – спросил я девушку.
– Ну, я еще не думала по-настоящему, – замялась та. – Наверно, буду поступать в пединститут, на иняз. Но впереди еще два года учебы, многое может измениться.
– Там вообще-то конкурс по восемь человек на место, – заметил я. – Придется постараться для поступления.
– Знаю, – вздохнула Нина, – было бы здорово на медицинский поступить, но там вообще конкурс под двадцать человек.
– Думай, – сообщил я. – Время еще есть.
Девушка посмотрела на меня