Я зарыдала пуще прежнего, уткнув мокрое лицо в ладони. Однако уши мои отлично улавливали все, что происходило в комнате. Я отчетливо различила несколько нерешительных осторожных шагов.
Влад подошел ко мне вплотную. Я даже чувствовала его дыхание на своей щеке. Затем на мое плечо легла его рука.
– Ну хватит уже, не плачь, – попросил он мягко. – Слышишь, не плачь!
В ответ я громко и жалобно всхлипнула.
– Это я виноват, – совсем тихо произнес Влад, – из-за меня все.
– Почему из-за тебя? – Я так удивилась, что разом перестала хлюпать, оторвала ладони от лица и уставилась на него.
Влад тут же уткнулся взглядом в свои ботинки.
– Почему? – повторила я нетерпеливо и дернула его за рукав.
– Ну, она… это… ревнует, – через силу выдавил он.
– Тебя?!
– Ну.
– Ко мне?!!
Влад ничего не ответил, но заметно покраснел.
Я не могла поверить в то, что он сказал. Как Светка может ревновать ко мне кого-то – с ее-то фигурой, роскошными волосами и матовой кожей, напоминающей подернутый пушком персик! По сравнению с ней я чувствовала себя облезлой кошкой.
В марте мне должно было исполниться одиннадцать, но я по-прежнему выглядела лет на восемь, максимум на девять. Светке недавно стукнуло двенадцать, грудь ее под свитерком приняла уже вполне заметные очертания, талия сузилась и постройнела. Она, не обращая никакого внимания на Анфису, давно красила глаза и губы, душилась какими-то дешевыми, но сладко и вкусно пахнущими духами.
Словом, Светка была настоящая девушка, а я ручка от швабры – так она меня любила называть.
Я решила, что Влад просто болтает, чтобы меня утешить. Разговор больше не продолжался. Мне даже показалось, Влад жалеет о том, что сказал, и старается сменить тему.
Я успокоилась, мы ушли по каким-то делам, и о Светке я вспомнила лишь вечером, когда вернулась в палату.
– Ну ты, жертва аборта, говори, где шлялась? – такими словами она встретила меня, как всегда, развалившись на своей постели.
Я молча пересекла комнату и села за стол, строго-настрого приказав себе не отвечать ни слова. Однако та не унималась:
– Эй, как тебя там, почему не расскажешь о себе? Откуда ты такая к нам пожаловала? Из бомжатника?
Этот вопрос Светка задавала мне впервые. За привычной издевкой я уловила тщательно скрытый интерес и любопытство. Она пыталась вызвать меня на открытый конфликт, ее злило мое молчание.
Внезапно и я ощутила прилив злости. Мне вдруг страстно захотелось сцепиться со Светкой, ухватить ее за волосы и не отпускать до тех пор, пока из ее темных восточных глаз не брызнут слезы боли и беспомощности.
Конечно, в подобной схватке я едва ли вышла бы победительницей, но в тот момент в моей голове не осталось никаких разумных и сдерживающих