Девушка склонила голову, продолжая молчать. Левая бровь опустилась.
В горле заклокотало раздражение.
Клетчатая повариха явно пыталась занять позицию великодушного молчуна.
– Что, не она мишень? – небрежно произнёс он. – Не в неё ты стреляла?
Что ты мелешь?
– Я не стреляла, – наконец невозмутимо отозвалась девушка. – Я пока только… оценивала мишени.
– Оценивала мишени? – тупо повторил он; в правой туфле еле слышно хлюпнуло.
Её голос звучал необычно: достаточно мягко, чтобы быть женским, и достаточно низко, чтобы не сверлить виски.
Вроде бы он уже слышал его раньше. Где?
Девушка закатила глаза и сделала шумный вдох, будто устав от всего на свете.
Какого чёрта?..
– Ты гость, – она не спрашивала, а утверждала. – К кому?
– В семьдесят девятую, – автоматически ответил он.
Хотелось, чтобы привычная злость на неуместное любопытство ощетинилась и придумала хороший ответ – в меру забавный, в меру ледяной. Но злость молчала.
За каким хреном ты тут стоишь?
Раздражение под кадыком в точности воспроизвело звук хлюпанья в туфле.
Повариха пылала слишком отчётливым превосходством в этой тупорылой беседе.
Слишком.
И эту наглую тетиву стоило надломить.
– А ты чего здесь… – он выразительно обвёл рукой кухню.
– Я здесь, – отозвалась она, повторив его широкий жест, – живу.
– Почему не на парах? – за каким-то чёртом уточнил парень.
– Ушла, – безразлично бросила она, шагнув к кастрюле. – А ты?
– Свалил, – по инерции отозвался он. – Подруга попросила заехать сюда, а ключ оказался не тот. И теперь мне нужно… ждать её соседок.
Какого чёрта ты в диалоге… Семьдесят процентов бабские, тридцать процентов твои.
Но баба и не думала бороться за свои проценты.
– Бывает, – заключила она, подливая в кастрюлю подсолнечного масла.
Повисло молчание, разбавляемое лишь стуком деревянной ложки о кастрюлю.
Ты собирался посидеть на подоконнике.
Мозг вяло обработал этот сигнал, но ноги остались на месте, словно приклеившись к покорёженному порогу кухни. Пульсация в висках ослабла.
Почему?
Нашарив глазами окно, он заметил, что его створка приоткрыта.
Ну конечно. Воздух.
Парень провёл рукой по задней стороне шеи и тихо выдохнул сквозь зубы.
Здесь не пахло жареными пирожками и было открыто окно, и уже это казалось чудесным.
Девушка проследила за его взглядом и указала глазами на распахнутую створку.
Всё, адьё. Минуту помолчали.
Она уже успела его рассмотреть и сейчас будет корёжиться в попытках понравиться. Но вместо кокетливых ужимок клетчатая повариха угрюмо сказала:
– Если холодно, пардон. Но закрывать не буду.
– И не надо, – изумлённо произнёс он. – Наоборот, так лучше. Свежо.
Она