Я устало киваю. По зеркалу бежит взволнованная рябь.
Скоро я снова увижу ту, которой верил дольше всего.
* * *
Это было логично.
И абсолютно мерзопакостно ожидаемо.
Прекрасное гнусное продолжение охренительно продуктивного дня.
День нависал как мокрое вязкое облако, похожее на те, что сейчас окутали город. Впору было задохнуться; впору было погрузиться в этот день, как в застоявшийся кисель, который не перемешивали несколько недель.
Мягкая серость утра предсказуемо перетекла в отвратительную серость полудня.
Почему-то дождливый полдень вызывает куда бóльшее разочарование, чем дождливое утро. Утро спасает надежда, что скоро несколько прояснится.
В полдень же понимаешь – не прояснится.
Не скоро.
В холле университета пахло людьми и суетой – как раз в том объёме, который часто доводил его до рвотных позывов. Куда бы ни катились облака по шкале отвратности, по сравнению с толпой, толкущейся в замкнутом пространстве, облаками хотя бы можно было дышать.
Как абсолютно каждый долбаный день.
Необходимость непрерывно общаться и быть на виду бóльшую часть дня заполняла мозг туманом и основательно понижала ясность мышления.
Даже не понижала, нет. Сужала коридор ясности.
И коридор этот становился социально-одобряемой точкой зрения.
Он фыркнул, смакуя удачную аллегорию. Думать солидно сил сегодня не было.
Скорее по привычке, нежели из добрых побуждений, он попрощался с гардеробщицей и начал проталкиваться не касайтесь меня к выходу. Несколько знакомых лиц успели выплюнуть по паре приветственных лозунгов и даже получить ответные жесты в духе столь необходимого сраного этикета.
Два удара по тяжёлым дверям – и он вдохнул наполненный влагой воздух.
Дождь прибил к тротуарам отяжелевшие бурые листья, и они безвольно прижались к разноцветным плиткам, никуда уже не торопясь.
А вот он торопился.
Привычный маршрут и алгоритм – вниз по широким ступеням, вперёд по узкой дорожке, нажатие кнопки на пухлом ключе, шаг по сухой траве – сегодня обновился шлепком туфли в замаскированную листьями лужу.
– Да твою-то мать! – запоздало выругался парень, с уже ненужной резкостью отдёрнув ногу от воды.
Плюхнувшись на сиденье, он рассеянно оглядел приборную панель и отточенным движением вставил ключ в замок зажигания. Метнув рюкзак на заднее сиденье, он машинально уставился в зеркало заднего вида и поймал взгляд злобных глаз цвета тёмного пива, на которые падали зачёсанные назад утром – но безнадёжно растрепавшиеся уже к полудню – чёрные волосы.
К лобовому стеклу намертво прилипла влажность густо-жёлтого октября.
Выехав с парковки, он лениво откинулся на сиденье, следя за медленным потоком машин, что огибал Ауди плавной лентой. По обеим сторонам дороги вальяжно плыли живописные здания, совпадая по цвету с залившей город осенью.
С корабля на бал, твою мать.
…Наверное, стоило бы сказать ему напрямую, что он