50+. Сергей Востриков

другом навсегда.

      Но разомкнулся этот круг

      уходом в никуда.

      Тут был уют, топилась печь,

      тут голос не дрожал…

      И будет память больно жечь —

      зачем ты приезжал?

      Назарет

      Попыткой бегства

      мне приснится на заре

      мой город детства,

      позабытый Назарет.

      Там сонный поезд,

      на стыках мелко семеня —

      лишь успокоюсь —

      в разлуку выбросит меня

      на полустанок,

      весь в изломах январей.

      Ключи достану

      от потерянных дверей…

      Вновь до рассвета

      глушить на кухне стылый чай,

      искать ответы

      и подбирать замки к ключам.

      Скамейка

      В заборе времени отыщется лазейка —

      подгнившая доска иль проржавевший гвоздь…

      Присяду я один на старую скамейку —

      проникший в прошлое неосторожный гость.

      Скамья хранит тепло того смешного лета,

      где всё ещё потом, где всё ещё не зря…

      Вращалась от руки огромная планета,

      и вырывало прочь родные якоря.

      И ветер ворошил заоблачные дали,

      а мы глядели вслед кочующей звезде,

      стояли на мостках и камешки бросали,

      и парные круги бежали по воде.

      Волною увлекло, глаза запорошило,

      и время псов своих спустило с поводка,

      растрачено тепло, и потерялось шило,

      и вязкая слюна полыньево горька.

      Неясный блёклый след почти не осязаем,

      проложен наугад и манит в глубину…

      И вот стою один, и камешки бросаю,

      но ряска на воде – и не поднять волну…

      В заборе времени отыщется лазейка —

      во сне иль наяву, в мечтах или в бреду.

      Я проскользну туда, где старая скамейка