Между тем со всех сторон на Форум стремились сотни людей. Отовсюду доносились насмешки и крики. Взгляды всех были обращены на Мария и его воинов, перед которыми оставался свободным прямой проход к сенату. Каким-то особым чутьем толпа определила цель их движения. Гай стиснул зубы. Сколько же их тут. Горожане не выказывали ни страха, ни уважения – они жестикулировали, орали, толкали и отпихивали друг друга, чтобы пробиться вперед, занять более удобную для наблюдения позицию. Гай уже жалел, что вызвался сопровождать дядю.
Подойдя к ступеням, Марий остановил отряд и шагнул вперед. Толпа напирала со всех сторон, заполняя все свободное пространство. Пахло потом, съестным и пряностями. К дверям сената вело тридцать широких ступеней, и теперь на них стояли девять сенаторов.
На самой верхней, сцепив руки за спиной и будто собираясь читать лекцию, возвышался Сулла. Взгляд его был прикован к Марию, неподвижное, как маска, лицо ничего не выражало. В отличие от него, четыре легионера на нижней ступени заметно волновались.
Мало-помалу, словно уловив неслышную команду, толпа умолкла, и лишь кое-где повисшую тишину нарушали препирательства и проклятия тех, кто пытался пробиться ближе.
– Вы все меня знаете! – крикнул во весь голос Марий. – Я Марий, военачальник, консул, гражданин. Здесь, перед сенатом, я заявляю о своем праве на триумф в знак признания моих военных успехов в Африке.
Толпа подступила ближе, где-то дошло до кулаков, и пронзительные крики прорвали напряженную тишину. Теперь напирали уже на солдат, и двоим из них пришлось обнажить оружие и отогнать зевак на место, что вызвало злобные крики.
Гай чувствовал пугающее настроение толпы. Все эти люди собрались сюда точно так же, как на гладиаторские бои, – развлечься, глядя на кровавое зрелище.
Гай заметил, что остальные сенаторы смотрят на Суллу и ждут ответа от него. Исполняя обязанности второго консула, он выражал мнение городской власти.
Сулла спустился на две ступени, ближе к солдатам. Его лицо вспыхнуло от гнева, но голос звучал спокойно.
– Это противозаконно. Отпусти своих людей. Мы обсудим твой вопрос в сенате, когда все сенаторы будут в сборе. Ты знаешь закон, Марий.
Те в толпе, кто слышал Суллу, торжествующе заулюлюкали, другие, полагая, что находятся в безопасности в плотной массе народа, разразились оскорблениями.
– Да, я знаю закон! И знаю, что полководец имеет право на триумф. Я выдвигаю это требование. Ты мне отказываешь?
Марий тоже шагнул вперед; толпа бурливо колыхнулась вместе с ним, выплеснувшись на ступени сената между двумя соперниками.
– Vappa![4] Cunnus![5] – Грубые оскорбления сыпались на солдат, пытавшихся сдержать