Охота пуще неволи. Николай Евгеньевич Близнец

дикие кабаны спасались от кровососов, защищались засохшей грязью на коже от паразитов. Холодная грязь приносит и блаженную прохладу в жаркие летние дни. Людей здесь почти не было. Лишь редкие грибники иногда проходили, громко окликая друг дружку. Их кабаны не боялись. Запах грибников – это запах различной парфюмерии, табака, вина и дома, человеческого жилья, кабаны отличали от запаха охотника: убийственного запаха ружейной смазки, пороха, обувного крема. Волки сюда не добирались, жили где-то там, на болоте, и свиноматка иногда слышала вой возвращающейся с охоты к логову волчицы. Настороженно и испуганно вскакивали дикие кабаны, хрипел и клацал клыками в чащобе секач, забивались под брюхо матери испуганные поросята. Затихал вой, успокаивалось стадо. Кормов хватало, и свиньи выходили на поле уже не так осторожно, как в первые дни. Свиноматка, метаясь по опушке, фыркала, рычала, но маленькие поросята: и свои, и чужие, не слушались старшей свиньи, шустро выскакивали на поле, жадно поедая незрелые колосья овса и зелёные стручки гороха. Совы бесшумно зависают над стадом, в поисках спугнутых кабанами мышей. Где-то на краю поля затявкала лисица, а ей в ответ с лесной делянки отозвался самец косули. У них скоро гон, и самец грозным полурёвом, полурыком обозначает свою территорию, привлекает самочек. Свинье знакомы все эти звуки, запахи, шорохи. Она спокойно жуёт колосья, зорко наблюдая за поросятами, за другими дикими кабанами и прислушиваясь к дальним, далёким шумам.

      Свет фар появился совсем неожиданно и двигался вдоль опушки леса. Самой машины из-за света кабаны не видели, поэтому замерли в ожидании, пока это явление, тихое и на вид не опасное, пройдёт мимо них. Неожиданно свет встрепенулся и пополз по полю, прямо к настороженным кабанам. Когда луч света выхватил в овсе первых кабанов, источник света замер на месте, луч метнулся влево, вправо и вновь остановился на молодой свиноматке, впервые явившей на свет семь полосатеньких своих чад. Предупреждающе ухнув, она собрала поросяток у себя под животом и, ослеплённая, недоумённо и слепо уставилась на прожектор. Другие кабаны бесшумно стали углубляться в поле, подальше от непонятного светила. Молодая свиноматка почувствовала, как кто-то из поросят тянет её зубами за пустой сосок. Задней ногой она толкнула его легонько, отгоняя от потрескавшихся, едва налитых молоком сосков и вновь уставилась на фару, настороженно водя ушами. Что-то подозрительное щёлкнуло, и свинья уже собралась сорваться с места, но… резкий удар, жгучая боль. Ноги подкосились. Последнее, что успела заметить, – высокое звёздное небо над нависшими колосьями. Жизнь оборвалась. Гулкое эхо ночного выстрела покатилось по ночному лесу. Ничего не понимающие поросята жмутся к ещё горячему животу: им из-за высоких стеблей не видно, как уносятся в лес их собратья – дикие кабаны, напуганные до безумия выстрелом. Они ждут свою мамку, которая несколько раз забилась в страшных конвульсиях, едва не покалечив попавшего под копыта одного из них, и затихла. В свете фар замелькали длинные тени, – поросята услышали приближающиеся шаги, увидели мелькающие в свете прожектора