– Пушистая.
Через минуту бежал снова.
– Мам, она мурчать умеет?
– Умеет.
Через равные промежутки времени появлялись новые вопросы.
– А какого она цвета?
– Красивого.
– А она лучше Марфы?
– Лучше.
– Почему?
– Марфа старая, никчёмная. Её надо совсем выгнать, Евдокиму надо сказать.
– Мам, не надо говорить, я сам от неё избавлюсь, – на кухню пришёл Владимир, – фантастика тоже имеет не только начало, но и конец, – а то…
– Сделал уроки? – перебила его мать.
– Да.
– Не надо. Нужно быть гуманным.
– А что ж я, фашист, что ли. Евдокиму надо сто грамм наливать, а я задаром. Вон палкой по голове. Да и всё.
– Володя, не надо, не надо, – забеспокоилась мать, может, она сама уйдёт к речке. Мне ещё отец говорил. Он и сам видел и от деда знал – кошки, как смерть почуют, так уходят умирать в густые ивы к речке. Место там такое.
– Мам, не надо Марфу прогонять, – вступился за кошку Сашенька, – она будет с маленькой киской вместе играть. Она ей мамой будет.
– Сашенька, она плохая, бяка… Старая совсем. Мы её прогоним… а то она будет маленькую киску обижать, – на ходу отвечая сыну, Мария Андреевна ставила на стол чашки, тарелки, стаканы, вскипевший чайник, – позови отца, сейчас ужинать будем, Сашенька.
Мальчик побежал в зал. В проходе остановился. Вернулся к матери.
– Ну, что ты? – голубые глаза малыша испуганно смотрели на неё, – ну, что ты? – повторила мать.
– Мам…
– А.
– Мам, а когда я буду старый, меня тоже прогонят со двора?
Мария Андреевна на мгновенье оцепенела. Наклонилась к сыну. Большая сморщенная рука легла на головку ребёнка. Взъерошила волосы.
– Что ты, сынок. Людей не прогоняют.. Ты очень долго будешь ещё маленьким, мы с папой состаримся, а ты будешь всё ещё маленький.
– Мам, а тебя с папой не прогонят со двора?
Вместо ответа последовал подзатыльник.
– За что? – пухлые губы мальчика искривились, вот-вот расплачется.
Возня в чулане заставила всех вздрогнуть, крысиный визг остановил материнскую руку, занесённую для второго подзатыльника. Мария Андреевна схватилась за грудь. Сашенька прижался к матери и быстро-быстро заморгал, смахивая с длинных ресниц первые слёзы. Владимир схватил палку и кинулся к чулану…
Марфа растянулась на полу. Перевела дух, осмотрелась в темноте. Давно не бывала тут. Всё здесь знакомо. Её внимание привлёк большой ящик. Раньше его тут не было. Ящик оказался пустой. Марфа обошла всё по кругу, принюхиваясь к каждому предмету. В центре чулана наткнулась на большую дыру. Оторопела – ведь лежала здесь, как не заметила. Принюхалась. Так и есть. Прижалась к полу и попятилась. Стал дыбом загривок. На расстоянии прыжка легла и притихла. Только хвост бесшумно бил мелкой дрожью по старым доскам. Мир для Марфы сузился до величины дыры в подполье. Позабылось всё, даже боль в брюхе. Старая кошка ушла в себя,