– Какого хера?!
– Мне очень неловко, но я не могу. Я очень рад тебя видеть, но не могу.
– Знаешь, шел бы ты к черту со своей неловкостью!
– Успокойся. Просто найди, где переночевать, а завтра я все устрою.
Я, наконец, смог взять себя в руки.
– Хорошо. Я позвоню тебе завтра, – и я просто ушел прочь.
Весь оставшийся день я слонялся по городу. Он оказался не так уж велик, но, на удивление, запутанно построен. Двигаясь вперед по автомобильной дороге, можно было неожиданно оказаться в тупике или выйти в чей-нибудь огород. Почти по всему городу простирался частный сектор. Дома больше походили на флигели. У каждого была веранда, в каждом дворе – по паре собак. Редко, где одна. Своего пса не имели лишь хозяева самых бедных домов. Дворы были обнесены высокими заборами. Почти у каждой калитки стоял деревянный стульчик. На стульчике – пластиковая бутылка с вином. Странно то, что за ним никто не приглядывал, и я, не сумев удержаться, украл одну.
Потом я пошел к аллее тысячи сосен. Тянулась аллея примерно километра на два. Если идти по ней вперед, выйдешь прямо к питьевой галерее, а потом к долине ручья, сквозь живописный предгорный пейзаж, где воздух был так чист, что у меня закружилась голова. Затем я пошел прямо к северным склонам Кохта, к Пасти Дьявола, которая оказалась обычным ручьем. Место было чудесное, но тропой этой ходило слишком много туристов и зеленное убранство показалось мне оскверненным. Я поспешил убраться оттуда и пошел посмотреть на Дантово ущелье, где местный старик пытался убедить меня в том, что вход в преисподнюю был списан именно с этих мест, и оставил в покое, только когда я сказал, что Алигьери умер в 1321 году, когда здесь еще обитали горцы.
Я вернулся в город и вскоре набрел на местный паб, где просидел до вечера в компании двух подруг, которые приехали сюда отдохнуть. Распрощавшись с ними, я пошел подальше от центра, чтобы подыскать место для ночлега, и остановил свой выбор на небольшой улочке неподалеку от городского парка. Еще издали я заприметил угловатую крышу дома и решил, что в нем должен быть просторный чердак. Попасть на него оказалось нетрудно. Дверь удерживалась крохотным замком, который я сумел сорвать. Из нескольких досок я смастерил себе кровать и уложил на них свой огромный солдатский спальник. Ложе получилось жестким. Доски покачивались и то и дело соскальзывали, стоило мне неосторожно повернуться.
Я открыл банку тушеной свинины и остаток вечера просидел на чердаке. После заката сильно похолодало, и мне пришлось надеть все теплые вещи, чтобы хоть немного согреться. Стуча зубами от холода, я впервые задумался о том, что мою затею нельзя было назвать мудрой, и ворчал про себя:
– Ну что, доволен? Получай свой настоящий мир, придурок!
Глава 4
Проснулся я рано утром и долго еще лежал на досках в ожидании рассвета. Должен признаться, вставать было страшно. Мне уже доводилось оставаться на улице, но никогда прежде я не был так далеко от дома. Тысяча километров. От одной мысли об этом делалось жутко.
До