– Вы умница, Эльга Сергеевна! Спасибо! Я удаляюсь! Вы меня понимаете! Я это знал! К тому же, вечернее отделение платное, а нам нужны хорошие зарплаты. Кстати, я обязательно выпишу вам премию к Новому Году.
– Да что вы! Не нужно! – разыграла я смущение.
– Это за то, что вы прекрасно справляетесь со своей работой. Только за это! Ну, счастливых выходных! – Пашков кивнул мне и быстренько скрылся за дверью. Я рассмеялась. Уже собралась идти, зазвонил телефон. Это был Петраков.
– Это твой мишутка, зайчонок.
– И чем мишутка хочет обрадовать зайку? – ехидно спросила я. Дело запахло жареным. Никак мой мишутка собирает удочки. В принципе, не вижу в рыбалке ничего плохого и отношусь к ней нормально. Те, кто считает пристрастие своего спутника жизни к рыбалке недостатком, просто придиры, недовольные своим мужчиной. Или это мужик такой, для которого рыбалка – просто повод выпить, то есть, прямо говоря, нажраться.
С моим Петраковым все в порядке. Но надо же к чему-то придраться!
– Котенька, отпустишь мишутку на рыбалочку? – проворковал в трубку мой муженек.
Я расхохоталась.
– Что? Что, лисонька? – заволновался Петраков. – Что это за злобный смех из мультика? – Ах, он еще пытается острить! Ну, сейчас ему мало не покажется!
– И когда мой котик собирается рыбачить?
– Завтра с утречка, моя кисуленька.
– Я поеду с тобой.
– Ч-что? Ты что, Казакова, белены объелась? – вышел из роли мой благоверный. – Я еду не один.
– С рыбкой?
– С какой еще рыбкой? – не понял добродушный Петраков.
– С длинноногой, молодой, белокурой форелью – моделью? – я прибавила в голосе децибел.
– Да ты с ума сошла, Казакова! Рыбалка – не бабское дело!
– Ага, а с форелью, значит, ты встречаешься после рыбалки? – сердито крикнула я.
– Нет, ты точно рехнулась там, в своем институте! – тоже заорал Петраков. – Чего тебе в колледже не работалось? Все же было нормально! Ау! Казакова! Прием! У мишутки нет никакой форельки, и модельки, кстати, тоже, у мишутки только любимая зайка! Как принято?
– Плохо принято! – опять крикнула я. – Ты сказал не форель, а форелька. Форелька! Так ласково! Что это за форелька? Я ей ноги выдерну, волосы тоже повыдергиваю, а тебе наглую морду расцарапаю! – заверещала я. – Я тебе покажу, блин, форельку! Казанова недоделанный, блин! – Я, кажется, вошла в роль. Не перегнула ли палку?
– Зайка, успокойся, люблю только тебя.
– Меня и рыбалку! – истерично всхлипнула я. Нет, какая прелесть, чтобы спокойно уехать на рыбалку, Петраков уже два раза признался мне в любви! Да он сто лет это уже не говорит! Какая прелесть! Надо почаще ругаться!
– Ну, зайка, тебя я люблю больше, ты же знаешь! – блажил Петраков. А мне было очень и очень приятно.
– И с кем ты собираешься рыбачить, если не с форелькой? – сбавила я децибелы.
– С Ромкой, Витькой и Серегой.
– Ненавижу твоих дружков!
– Зайка!
– Все,