Однако все было не столь просто, как казалось Томасу. В Парфагон было невозможно попасть со стороны. И хотя временами делались исключения, появление чужаков в стенах столицы считалось риском. Именно поэтому Томас целый месяц находился под надзором Маргариты, которая первое время не могла отойти от него ни на минуту. Он лишь через высокую каменную кладку слышал ритм города.
Проклиная всех на свете и себя самого, все это время Нильс и его друзья обивали пороги различных кабинетов. Однако чиновников смущали два момента: во-первых, Томас считался слишком взрослым, чтобы адаптироваться к главным основам жизни столицы, а во-вторых, полностью отсутствовали сведения о его прошлом. Поскольку его односельчане погибли, пустились в бега или были похищены мутантами, не имелось никакой гарантии, что он обычный селянин, а не агент-мутант, который пробрался для диверсий.
Только благодаря заслугам рыцаря Томаса не только разрешили усыновить, но и признали гражданином столицы. Подпись была поставлена самим Питером Калицей – канцлером Парфагона и другом короля.
– Велели передать, твоя честь отныне зависит от пацана, – улыбнулся Ричард, показывая Нильсу долгожданную бумагу. Оба приятеля стояли в повседневных рыцарских костюмах у порога Доров. Одеяние включало высокие сапоги, темные широкие штаны и, поверх светлой рубахи, зауженный у талии синий камзол с вздутыми плечами. А к тугому поясу неизменно крепились меч и кинжал. – Все подписано, и он теперь парфагонец. Дружище, вот зачем нужны были эти проблемы, а?
Выдернув документ, Нильс уткнулся в желтоватую бумагу с размашистой закорючкой и печатью:
– Твою ж мать… Ну, хоть она будет рада.
– В Академии уже новые анекдоты про тебя пошли.
– Меня это не волнует. Зато старые забудут.
– Ха, все знают, что тебя волнует, – рассмеялся Ричард, заплетая белокурые волосы в толстую косу. – Жениться теперь не надумал, кстати?
– Может, еще руку себе отгрызть?
– Иногда ты верно говоришь…
Нильс дочитал указ канцлера и спрятал его за пазуху, после чего выдохнул и расплылся в улыбке:
– Главное, теперь можно жить спокойно.
– Ну, и что дальше? Кого еще приволок в наш славный город? Лучше бы пару арогдорок прихватил для меня.
– О, любимая женушка разрешила?
– Какая еще женушка?
– Как Лилечка, так сразу с памятью проблемы.
– Клевета!
Попрощавшись с приятелем и зайдя в дом, центурион поднял выбежавшего навстречу Томаса. Нерешительно потоптавшись на месте, он отнес его в округлую беседку в саду, сетчатые стенки которой заросли вьюном, создавая прохладную тень.
– Так. У меня разговор, – начал рыцарь, присев на лавочку и посадив мальчугана на колено.
– О чем, дядя Нильс?
– С этого дня… Нам разрешили тебя оставить, и все будут считать тебя моим сыном. Ты