– Ма… Царица Хандроза.
– Ого, а что она вдруг? В смысле, ну, это нормально, что она тебе звонит, ты ведь её сын. Чёрт, я никак не могу привыкнуть к этому.
– Ланкастер помер.
– Ой… как неожиданно. Хотя ожидаемо, но… – Лулу умолкла. Не самый лучший момент для болтовни. – Но вообще, не то, чтобы я радовалась, конечно, но мы ведь его никогда не любили. Мы – это Дельта и Андеадлинг, все их жители. Вольф, он же вроде более миролюбивый, а значит не будет объявлять войну.
– Вот только ему тринадцать, и он пока не может вступить в свои полномочия. Ни он, ни его жена.
– А кто же тогда…
– Нэнси. Она добилась, чего хотела. Теперь власть в её руках. Она официально стала регентом при новом юном царе.
– Но ведь Вольфу тринадцать, а не три. Он повзрослеет и взойдёт на трон.
– Да, но до этого ещё дожить надо. Ему.
– Ты думаешь, что…
– Я уверен, что она приложила руку к кончине Эдмонда Ланкастера, – Майк присел напротив Лулу и снизил тон разговора. – Я кое-что видел. Никому пока не рассказывал. Макгроу, которого, как мы думали, казнили, на самом деле жив и пособляет Нэнси. Я видел его и даже обмолвился парой словечек.
– Ох, да ладно! – Лулу прикрыла рот руками. – Но как это возможно? Ведь мы с тобой видели ролик. Там голова по эшафоту катилась, кровь. Тело потом в яму бросили в снегу.
– У меня два варианта. Первый – смерть была инсценирована. Ланкастер таким образом хотел запугать народ, притом не свой, а наш. Мол, он беспощадный и, если нападёт, то нам всем не поздоровится. Второй вариант – его оживили.
– Но это же невозможно. Ни одно средство пока не смогло вернуть умершего к живой форме.
– Почти. Живительный эликсир в купе с руной жизни. То, над чем работал мой отец.
– Но у него ведь не вышло. Он изготовил столько образцов, совершил столько экспериментов, но в итоге ни один не привёл к нужному результату.
– Кроме одного. Последнего перед заключением. Образец номер шестьсот шестьдесят шесть. Ты слышала когда-нибудь легенду о Восставшем?
Лулу покачала головой, и Майк продолжил:
– Это не легенда. Это реально существующая личность. Мой единоутробный брат по матери.
– То есть, он умер, и твой папа… оживил его?
– Да, и это сработало. Думаешь, папу бы посадили просто так? Без веских оснований? Он работал с насекомыми, максимум с мелкими грызунами и никогда не переходил на человекоподобных. Но Тобиас… он любил его как собственного сына. И когда легавые ворвались в наш дом и атаковали Тоби…
– А почему они ворвались в ваш дом?
– Криминал. Тобиас сделал что-то очень плохое. Я этого не помню.
– Тебе было четыре, так?
– Да. Карл, ни слова не говоря, взял всех нас и отвёл к соседям через окно, пока эти уроды ломали нашу дверь. Тобиас оказывал сопротивление, но они подстрелили его. Я слышал только крики отца. Когда мы вернулись спустя день, отец сидел в подвале и работал с эликсиром. Он никого не впускал и не хотел ни с кем разговаривать.