– Ирину Ивановну сюда пригласим или домой к ним пойдём? Обсудить надо… Она же решать будет.
– Ей, наверное, сейчас от Андрюхи отойти нельзя.
– А папа?
– Пусть Саша сходит, она всё объяснить сумеет.
– Саша же её не видела ни разу. Надо с кем-нибудь идти.
– Знаете, в чём проблема? – говорит наконец Тамара Михайловна. – Это всё хорошо, и вы у меня хорошие, и я вами горжусь. Но дело-то в том, что Андрюшка своего диагноза не знает. Ему-то родители говорят, что у него всё хорошо, он поправится. А тут мы явимся со своими разговорами.
– Значит, надо сюда Ирину Ивановну позвать, – предлагает тот самый Витя, который из-за Саши отправился на четвёртую парту.
Андрюшкина мама – невысокая плотная женщина с короткой стрижкой – держалась очень хорошо. Позже Саша поняла: она просто не могла поверить, что сын умрёт. Что бы ни говорили врачи.
Они сидели в классе. Тамара Михайловна, две мамы, несколько ребят. Ольга Сергеевна записывала. Она хотела написать статью для газеты, чтобы легче было собрать деньги.
Ирина Ивановна говорила, глядя на сцепленные на коленях руки. Голос её звучал спокойно:
– Нам с детства твердили, что Андрюшка под угрозой. Наследственная болезнь. Надо ездить в Москву, в больницу, наблюдаться. В последний раз приезжаем, его посмотрели, анализы взяли и говорят: «Поздно. Мы уже ничем помочь не сможем. Лучше будет, если вы довезёте его домой живым».
Она рассказывала, но не верила в это. Её мальчик, он всегда был больной, все семнадцать лет ему что-то угрожало. Она ловила его дыхание, она знала о нём всё, она столько раз излечивала его от тяжёлых недугов. Он был ею, и она – им, он просто не мог умереть.
– А здесь прямо беда, – продолжала Ирина Ивановна. – Болезнь редкая, в детской больнице просто нет таких лекарств. А во взрослую Андрюшу не берут – ему ещё нет восемнадцати. Мне говорят: «Забирайте сына домой. Его нельзя вылечить, на что вы надеетесь?» А я говорю: «На Бога».
7
Ольга Сергеевна написала статью. Она вышла в городской газете в субботу. С фотографии смотрел большеглазый, очень худой мальчик. Видно было, как точит его болезнь. Всем ясно, что статья в газете – это последняя надежда, бутылка, брошенная в море: помогите!
И люди помогали. Дел хватило всем. Стеклянные ящики для сбора денег дал отец маленькой девочки Ярославы, которая лечилась в Израиле. Их установили в аптеках, в больших магазинах. В самом людном месте, на рынке, дежурили ребята. Над ящиком был укреплён снимок. Беззащитно смотрел Андрюшка на прохожих сквозь большие толстые очки. Ребята от ящика не отходили: вдруг кто-то не читал газеты, что-то потребуется объяснить.
Купюры бросали охотно и много. Каждый знал, как дорого обходится лечение. А тяжело больной ребёнок – это особая беда. Большая Беда. В ящике лежали сотенные, пятисотки, тысячные.
– Почему ж государство не помогает? – пожилая женщина в каракулевой шубе двумя пальцами бросила в ящик пятьдесят рублей.
Саша сжала губы. Она