Я сползаю вниз по стволу, едва он отпускает мои руки, разжимаю кулак, разворачиваю ладонь, слушаю ветер. Вокруг ни голосов, ни шума механизмов, только звуки природы. Если и удастся сбежать, на лошади он легко и быстро найдет меня снова, а попросить убежища поблизости не у кого.
Без мешка намного проще дышать, и мой нос улавливает запах цветущего кромула: ядовитые воздушные семена и обжигающие листья. Животные держатся подальше от таких растений. Неспроста охотник выбрал это место для ночи. Хаас в некотором роде животное, но терпит кромул поблизости, а на планете не так много лугов, заросших ядовитой травой. Так зачем он привел нас сюда?
Вот же вляпалась…
Боль во всем теле не слишком меня заботит, как и жажда или голод. Пройдет. Гораздо важнее понять, зачем я охотнику, и распрощаться с ним как можно скорее. Но пусть сам начнет говорить. Мне нечего бояться, сразу не убил – не убьет и теперь, если не провоцировать. Есть подозрения, не сорвись я в бега, могла бы отговориться, прикинуться странствующей безродной. Волк хоть и говорит да делает уверенно, но ветер за версту разносит его сомнения.
– Бросил мою сумку? – спрашиваю я, в общем-то догадываясь о ее судьбе.
– Приберег, не волнуйся, – ядовито бормочет охотник, с хрустом ломая ветки для костра. Что ж, немного жаль куртки и карты, что была в кармане, а остальное не страшно потерять. И коня, коня очень жаль.
Он разжигает костер, высекая искры, громко жует сухари, встряхивает одеяла – судя по всему, раскладывается на ночлег и будет спать явно не на голой земле, как я. Еще раз пропускаю ветер сквозь пальцы, но нет, ничего не меняется, и даже лес постепенно затихает. Мне бы зверя дикого, сильного и большого, как охотник, может, и ушла бы, а так и надеяться бессмысленно.
По шагам слышу подошедшего охотника, по движению воздуха понимаю, что он присаживается рядом. Молчит, видимо смотрит на меня. Мне должно просить помощи и плакать, как и любой напуганной женщине, но он уже не поверит, а потому я не трачу силы. Даже головы не поворачиваю.
Я снова прислушиваюсь к ветру, пытаясь понять, где оказалась. Он увез меня южнее моей дороги, вглубь леса, подальше от реки. В нескольких днях пути отсюда поднимаются горы и редеют деревья, там другие звуки, и воздух движется иначе. Вероятно, охотник ведет меня туда, а значит, у меня чуть меньше трех дней, чтобы сбежать. И кромул может помочь, если не убьет меня семенем.
Охотник хватает меня за шею, а к губам прикладывает жестяную флягу. В первый момент я даже не пугаюсь жестких пальцев, лишь радуюсь воде. Во рту у меня сухо, разбитые и растрескавшиеся губы щиплет от влаги, но не делаю глоток – он не станет меня поить просто так. Стискиваю зубы и стараюсь вывернуться. Пальцы на шее сжимаются еще сильнее, не давая крутить головой, но нежданно отпускают.
– Это просто вода, – снисходительно произносит он, пока я сплевываю все на землю. – Или ты в реке нахлебалась? Я могу тебя заставить.
– Подозрительная доброта, – сквозь