Гаишник наклонился, прижав толстое пузо к двери машины и потянув носом, спросил:
– Хамим? Выходите! Есть подозрение на употребление препаратов, придётся пройти медицинское освидетельствование.
– Война не любит, когда опаздывают, – усмехнулся сноходец, – а нам ещё обедать.
Повернув перстень камнем вниз, он ловко стукнул полицейского по обширному животу. Раздался глухой гул, как от барабана, и поползли синие круги. Они опутали гаишника сиянием, как клубок змей и подсветили форму, поменяв её цвет на ярко-фиолетовый.
– Сам ты наркоман, – бросил Семён, закрывая окно.
Быстро набрав скорость, он через несколько сотен метров съехал на второстепенную дорогу и завилял между жилыми домами.
– Зачем ты так? – спросила Хвостикова.
– А ты его ауру видела? – проворчал сноходец. – Если бы он так умел, ещё бы не то сделал. Такие, как он жизнь бы отдали за наши возможности!
– Легко разбрасываться чужими жизнями, когда своих четыре.
– Это пословица? Не слышал. У меня их теперь не четыре… – начал он, но сам себя оборвал. – Извини. Давай лучше о чём-нибудь другом?
– Куда мы едем?
– Во «Внутри кошмара». Здесь недалеко на набережной. Интерьер соответствующий. Для ознакомления с традициями – в самый раз. Как раз расскажешь мне о себе. А то я ничего не знаю. Ну, кроме того, что тебе мама Брюсова перед сном читала. Я, конечно, не специалист. Но это вроде не детский поэт. Она у тебя, что педагог или литературовед?
Анастасия минуту смотрела в окно, но потом всё-таки выговорила:
– Сумасшедший художник.
Перед глазами замелькали тени из пещеры Аида. А в ушах хрустнул напряженный голос: «Слышу, слышу шаг твой нежный, шаг твой слышу за собой».
– Не думал, что это больная тема, извини, – пробормотал Семён.
Он завернул в очередной пустынный двор, расчерченный бельевыми верёвками. Медленно проехал его насквозь и упёрся в железные ворота, почти скрытые полуголыми деревьями.
– Будь осторожнее, – предупредил он. – У нас слухи расходятся быстро. А твоя победа наделала много шума. Теперь все болтают, что твоя судьба найти истинную любовь…
– Мне уже говорили.
– Ты хоть представляешь что это значит? Выбрать своё предназначение. Твоё желание будет исполнено!
– Любое? – не слишком заинтересованно уточнила Хвостикова.
– Абсолютно.
– Тогда мне абрикосовый латте с безлактозной карамелью.
Он покачал головой и посигналил. Створки со скрипом разъехались. Узкая аллея утопала в жёлтой с окалиной листве. За голыми кустами скрывались статуи с непропорциональными руками и ногами, похожие на слонов с картин Дали. Витые скамейки вдоль тропинок торчали как гигантские человеческие пальцы. Даже урны скалились огромными черепами со срезанной макушкой.
– Здесь мило, – саркастично протянула Анастасия.
– Как на детском фильме ужасов.
Они выехали на асфальтированный пятачок, обрывающийся крутым склоном, падающим