– К нашему двору прибыл эмиссар из Варшавы, некто Бржездовский. Такой же эмиссар отправился в Берлин. Они просят вас в короли. – Клеменс решил, что правильно будет ударить молотком по голове, пусть у паренька поднимется звон в ушах. – Мы смотрим на вопрос благосклонно. Галицийские земли будут объявлены независимым Польским королевством. Вас коронуют в Кракове. Если прусский король поспешит, то лоскутки польских земель без боев примкнут к Галиции и от другого участника разделов.
– А-а, – заикнулся Франц, – в Петербург тоже поехал эмиссар? Русский царь согласится?
Канцлер снисходительно смотрел на собеседника.
– В том-то и дело, что основная часть польских провинций сейчас у России. Они восстанут, как только узнают о провозглашении независимости в Кракове. Любое королевство нужно добывать, – Меттерниху хотелось ободряюще похлопать принца по плечу. – Не могу сразу обещать вам Париж. Но с чего-то нужно начинать.
Глава 2. Лакомый кусок
Дорога на Гродно
Государь снова сменил экипаж за одну станцию до Вильны. Уже темнело. Обычно это не останавливало Никса, он был готов скакать ночь-полночь. Но сегодня, после пережитого, его величество благоволил-таки поспать. Строго-настрого предупредил, что до петухов – никак не позднее, – и задрых, иного слова не подберешь.
Молодые спят долго. Люди с чистой совестью – глубоко и спокойно. Император промучился первые два года с мыслями об ужасном начале царствования – мятеже, суде, казни, – а когда всерьез началась война[15], словно отодвинул от себя грех, который только сам и считал грехом. Во всяком случае, он никогда не делал зла сознательно. А потому почивал мирно, проваливаясь в шахту сна без видений, и просыпался, точно в следующую минуту после того, как закрывал глаза.
В отличие от него, Александр Христофорович ворочался, долго не мог сомкнуть рыжие короткие ресницы, а когда все-таки впадал в забытье, спал дергано, пробуждаясь чуть не каждый час, чтобы попить воды или отлить с крыльца.
Постоянная тревога свила гнездо между его бровей и ледяными костяшками сжимала сердце. Он всегда отвечал за государя. Раньше, при покойном императоре Александре, Бенкендорф молился, пусть царь его заметит, пусть приблизит, как покойный Павел I приблизил и обласкал его родителей. Ну что же он-то такой неудачник!
Теперь государевой милости хоть отбавляй. Удачи – горстями ешь. Первое место одесную царя, тень за его спиной. Нынешний император даровал ему столько доверия, что не удержать. Когда Александр Христофорович впервые сел в экипаж Никса – ехать к армии, он даже не предполагал, что станет спутником государя навсегда.
И навсегда потеряет покой. Превратится в чуткое ухо, верное плечо, единственную охрану там, где никого, кроме них двоих. Императора бесполезно было охранять. Раз на Дунае въехали в лес. Широколиственное чудо. Светлое, сухое. Без запаха прели и опавшей хвои. Никс