Мориц был удручен. Его отталкивали, причем самыми разумными аргументами. Говорили правду.
– Что же нам теперь делать? – простосердечно спросил он. – Вся наша надежда на вас. – Юноша отступил от собеседника и, как бы извиняясь за нападение, взялся выпутывать левретку из куста. За что был тут же укушен ею. Мстительная дрянь цапнула всерьез. Бедный граф отдернул руку, с пальцев капала кровь.
Франц вытащил свой платок.
– Вот, перевяжите. Сразу с прогулки пойдем к лейб-медику. Возможно, вам нужны уколы.
Мориц сочно расхохотался.
– Уколы? От собаки? А когда вас лошадь лягнет, вы тоже бежите к доктору?
Франц насупился.
– Смотря как лягнет. Может же и кость сломать.
– Не бывает, – уверенно заявил Мориц. Хотя всем известно: бывает и еще как! – Лошади просто так не лягаются. Значит, вы их чем-то напугали.
– Собаки тоже просто так не кусают, – парировал принц. – А если у нее слюна ядовитая?
– Слюна? – не понял Потоцкий. Он подхватил визжавшую левретку за ошейник и поднял в воздух. – У тебя слюна ядовитая? Ах ты, чучело!
Последнее было сказано почти с умилением и подкупило сердце принца. Франц сделал молодому поляку знак, и оба уселись на мраморном бортике фонтана. До них добрызгивала вода.
– Вам действительно так плохо живется? Что они делают, эти русские?
Мориц поднял на принца совершенно несчастные глаза.
– Мы их ненавидим. Что бы они ни делали. Просто мерзость. Я не знаю, как объяснить.
Не надо объяснять. Затяжной приступ взаимного отторжения, как часто случается у народов, веками живущих бок о бок, но не становящихся одним целым. Этим двум помешала вера.
– Вы католик? – спросил Франц у графа Потоцкого.
– Да.
– Верите?
– Я француз.
Хороший ответ. Все сразу ставит на свои места. Кровь Талейранов, епископов Перигор, мешает обскурантизму.
– А ваша матушка?
– О, она весьма религиозна. Как все польки. Впрочем, тоже на французский манер.
Что значили последние слова, Францу вскоре предстояло узнать. А пока он протянул Морицу руку, приглашая следовать за собой на прогулке.
– Вы единственный, кто не стал от меня ничего требовать, – сказал принц, – не стал настаивать. А когда я не дал ответа сразу – проклинать меня за жестокосердие.
Потоцкий улыбнулся как-то растерянно.
– Но ведь вы не должны были сразу… И какое вам, в сущности, дело до нас… Просто я думал, вам станет жаль моих соотечественников…
«В кои-то веки повезло встретить хорошего, без задних мыслей человека, – кивнул сам себе Франц. – Его, наверное, мать заставила. А сам он явно не из тех, кто легко распоряжается чужой судьбой. Большая редкость. Не так уж дурно было бы с ним подружиться».
19 апреля