– Друид? – она чуть не свалилась от удивления, но вовремя ухватилась за его локоть. – Ты не шутишь?
– Какие шутки! У нас тут целая роща есть, возле гор. Ты думала, у него дом просто так вплотную к лесу стоит?
– Я не знала, что друиды ещё остались…
– У нас в Ниметоне они всегда были.
Эйнар прикрикнул на лошадь, и девушка на какое-то время задумалась.
– Тебе не кажется, что нужно дать ей имя?
– Кому?
Сирша прыснула:
– Кобыле, конечно!
Он промычал что-то нечленораздельное.
– Надо подумать.
– Да подойдёт любое! А то ты кричишь на неё, а без имени бедолага, конечно, не понимает, к кому ты обращаешься…
– Сомневаюсь, что имя сильно поможет, – пробурчал рыбак, явно всё ещё недовольный физическими данными животного.
– Может, Зорька?
Эйнар расхохотался:
– Ты с ума сошла? Она же не корова! Да и облезлая вон вся.
Они помолчали.
– Как тебе… Брусника?
– Это ягода такая?
– Да, ягода. Та самая, которую ты собирала у реки.
Сирша посмотрела на лошадь, прядшую ушами, как бы примеряя новое название, словно шляпу.
– Брусника… А что, звучит!
Рыбак довольно усмехнулся и посмотрел на солнце.
– До Платта ехать ещё пару часов, так что можешь пока поспать.
Уговаривать не пришлось.
***
Проснувшись, первым делом Сирша увидела огромные, тянущиеся по обеим сторонам от большака поля. На земле трудились жители Платта: поливали, убирали сорняки, уничтожали вредителей.
Девушка никогда не видела столько людей, работавших в одном месте.
Эйнар обернулся на звуки возни и, заметив, что спутница проснулась, спросил:
– Хочешь увидеть кое-что удивительное?
Сирша настороженно кивнула. Кто знает, что рыбаку взбредёт в голову…
Он тем временем глубоко вздохнул, набирая в лёгкие воздуха, и тишину прорезал его низкий, громкий голос:
Ой ты, зорька-зорюшка,
Выйду в летне полюшко,
Буду милого встречать,
Своим солнцем величать.
Сирша почувствовала, как алеют щеки. Что подумают о них эти люди, работающие здесь в поте лица? Вот, мол, лодыри, плетутся себе на своей кобыле, да птиц распугивают.
И вдруг справа от них прозвучало надрывно-старческое:
Ой ты, сокол мой родимый,
Позабыл о своей милой,
Иль в походе затерялся?
Иль с другою повстречался?
Голосов становилось всё больше, и вскоре со всех сторон слышалось стройное:
Песни солнышко не слышит,
Видно, милый уж не дышит,
И лежит в болоте гнилом,
Не сыскать его могилы…
По спине побежали мурашки. «Ну и песенка». Внезапно всё вновь смолкло, и история закончилась, высоко пропетая молодой девушкой в белом платочке:
Нет же, вот он: конь гнедой!
С него юноша младой,
Свою деву обнимает
И