За дверью стоял любимый студент Резерфорда Джерри О’Брайан, высокий, тощий, смуглый парень, обожавший те же эстрадные ритмы, что нравились его наставнику.
– Привет, проф, – улыбнулся он старшему товарищу. – Сегодня пришли результаты экзамена. Весьма неплохие!
– Отлично. Присядьте и расскажите.
Рассказ Джерри был не слишком содержательным, но довольно долгим. Билл, слоняясь по комнате, жадно ловил каждое слово. Наконец Резерфорд свирепо взглянул на сына:
– Кончай с этим «эни-бени», ладно?
– А? Что? Да-да. Я и не знал, что…
– Всю неделю как заведенный, – пожаловался О’Брайану Резерфорд. – Эта считалка мне уже ночами снится.
– Не обращайте внимания. Вы же специалист по семантике.
– А как проверять контрольные? Допустим, ты занят важным делом – по-настоящему важным, требующим предельной концентрации, – а считалка не идет из головы. Попробуй-ка сосредоточиться!
– Особенно в стрессовой ситуации… Да, понимаю.
– Мне эта считалка не мешает, – сказал Билл.
– Когда подрастешь, – хмыкнул Резерфорд, – и окажешься в положении, где разум должен быть острее хирургического скальпеля, сам поймешь, насколько важно не отвлекаться. Возьмем, к примеру, нацистов…
– В смысле?
– В смысле их единства, – рассеянно пояснил Резерфорд. – Их обучают предельной концентрации внимания. На создание этой махины немцы потратили не один год. Они культивируют остроту восприятия. Например, перед боевым вылетом немецкие пилоты принимают стимулирующие препараты. Фашисты безжалостно купируют все, что способно отвлечь человека от сосредоточенности на «юбер аллес».
Джерри О’Брайан раскурил трубку:
– Да, противостоять им не так-то просто. Боевой дух немцев – удивительная штука; они безоглядно верят в собственное превосходство и считают, что лишены человеческих слабостей. Неплохо бы показать нацистам, что не такие уж они супермены – с психологической точки зрения.
– Согласен. Но как? Посредством семантики?
– Как? Понятия не имею. Разве что сокрушительной войсковой операцией. И даже в этом случае бомбы не станут решающим аргументом: если человека разорвало на куски, это не повод считать его слабаком. Нет, необходимо, чтобы Ахиллес осознал, что у него имеется уязвимая пята.
– Эни-бени, рики-таки… – не унимался Билл.
– Вот-вот, – кивнул О’Брайан. – Подсуньте человеку подобный речитатив, и на концентрации внимания можно ставить крест. По себе знаю. Засядет в голове какая-нибудь «Хат-Сат-Сонг»[5], и все, пиши пропало.
– Помните тарантизм? – спросил вдруг Резерфорд. – Средневековое плясовое помешательство?
– Вы про разновидность истерии? Когда люди выстраивались в ряд и заходились в джиттербаге до полного изнеможения?
– Это, скорее, не истерия,