– Петр, вперед! Дави гадов!
Танк рванулся вперед. Мы с Алексеем стреляли из пулеметов, Петр давил оставшихся в живых гитлеровцев. От танка не убежишь – ни один пехотинец не сможет бежать со скоростью пятьдесят километров в час.
За четверть часа мы изрыли гусеницами все поле, расстреляли по четыре диска на пулемет. Немецкая атака захлебнулась. Немногие из них, оставшись в живых, добрались до противоположного леса.
– Петр, давай за ними в лес. Там их и додавим.
Мы валили танком деревья, давили убегающих. Хлопнули под гусеницами гранаты – пехотные, не причинившие нам вреда.
Забравшись по просеке поглубже, мы раздавили машину с радиостанцией, походную кухню, пару легких вездеходов. И уже было повернули назад, как выскочили на поляну, на которой стояло несколько брезентовых палаток с красными крестами.
Я толкнул Петра ногой в левое плечо:
– Обходи!
Танк развернулся влево, и я успел заметить в смотровую щель округлившиеся от ужаса и удивления глаза немецких раненых. Но я с ранеными не воюю – я не гитлеровец. Задача воина на войне – вывести противника из строя: ранить, убить, но добивать раненых, которые не представляют угрозы, ниже моего достоинства.
Мы беспрепятственно вернулись на свои позиции. Выбрались из танка, отдышались от порохового дыма, отплевались. Все-таки хорош наш Т-34, но вентиляция в нем плохая. После интенсивной стрельбы дышать просто нечем. И в то же время на июль тысяча девятьсот сорок первого года это – самый быстрый, с толстой броней и отличной пушкой танк. Думаю, будь у нас Т-26 или Б Т, мы бы не отважились на такую вылазку.
К нам подошел старшина в пыльном выцветшем обмундировании:
– Ну вы, танкисты, рисковые ребята! Видел я ваш рейд!
– Никак, не понравилось?
– Какое там! Вы бы и без нашей поддержки, одни бы справились.
– Не, пулеметчик с «максимом» вовремя поддержал, здорово германцев прижали.
– Я тот пулеметчик и есть! Старшина Никифоров из тридцать второго стрелкового полка. В действующей армии еще с финской.
– Молодец, старшина! Кто у вас в пехоте командир?
– Я и есть командир. Старше по званию нет никого. Два лейтенанта у нас было. Одного пулей сразило, второго – при бомбежке. Я чего к вам пришел – патронами небогаты?
– Алексей, отдай старшине полцинка.
Алексей с недовольным видом, кряхтя и страдальчески
глядя на меня, отсыпал старшине в подол гимнастерки пачки с патронами.
Когда старшина ушел, я спросил у Алексея:
– Чего жмешься, одно дело делаем?
– Если тылы отрезаны и немцы сзади, подвоза боеприпасов не будет. Осталось два полных диска и снаряды – в основном бронебойные, фугасных – только два.
Вот те раз!
– Снаряжай,