– В многотиражку статью предлагал написать – о нашем экипаже, а еще о вступлении в ряды ВКП (б) со мной говорил.
Алексей и Петр переглянулись.
Внезапно раздался крик:
– Воздух!
Вдалеке, довольно высоко, появились темные точки. Не преодолев нашу, прямо скажем – жиденькую оборону – с ходу, немцы решили бросить на нас авиацию.
– В окоп!
Недалеко от танка я видел окопчик. Маловат он был на троих, но уместились.
Точки приближались, превратившись в немецкие самолеты.
Издалека я уже видел, как бомбили немецкие пикировщики, но сам под бомбежку попал впервые.
Ведущий пикировщик Ю-87, позже прозванный на фронте «лаптежником» за неубирающиеся шасси, свалился в пике. Ревел мотор, для психологического давления летчик включил сирену, затем к этой какофонии присоединился нарастающий свист падающих бомб.
Два взрыва грохнули недалеко, похоже – на позициях артиллеристов.
И началось: один пикировщик заходил на цель, сбрасывал бомбы, его место занимал другой. И снова – рев моторов, звуки сирены, вой бомб, взрывы…
Пыль и черный дым затянули наши позиции. Жутковато!
Окопчик во время взрывов трясся, как при землетрясении, на нас сыпались комья земли, остро пахло едкой немецкой взрывчаткой. И хоть бы одна зенитная пушечка, пулемет зенитный! Наши позиции были беззащитны, немцы вытворяли все, что хотели.
Отбомбившись, самолеты прошлись по расположению наших войск пулеметным огнем. Наконец этот кромешный ад закончился, и немцы улетели.
Над позициями наших войск какое-то время стояла мертвая тишина, затем я стал различать стоны раненых, треск огня, почувствовал запах дыма горящей техники.
Мы выбрались из окопа и осмотрелись. Наш танк был цел, а вот соседнему не повезло. Бомба упала почти рядом с ним, сорвав башню и разворотив весь левый бок бронирован-
ного корпуса. Немного подальше лежало перевернутое орудие артиллеристов. Везде были воронки, множество деревьев повалено.
Да остался ли кто в живых после бомбежки? Остались! Там и здесь, из щелей окопов и траншей появлялись люди. Они отряхивались от комьев земли и пыли, приводили в порядок себя и оружие. Только вот немцы не дали на это времени.
Со стороны пехотинцев раздался крик:
– Немцы! Приготовиться к отражению атаки!
Началось!
Мы побежали к танку и забрались внутрь. Я высунулся из люка, посматривая на танк комбрига. Раций-то в танках не было, вот потому и боялся упустить сигналы, подаваемые флажками.
Вот комбриг дал отмашку двумя флажками. Его танк дернулся и, ломая молодые деревья, пошел на немецкие позиции.
Я захлопнул люк:
– Вперед, не отставай от комбрига!
Наш Т-34 и три других танка выстроились в линию. Переваливаясь на кочках и воронках от снарядов и мин, боевые машины шли вперед. По полю ползли шесть немецких Т-III и Т-IV. Под их прикрытием