Мы выпили, пустив фляжку по кругу. Потом механик повернулся ко мне и протянул руку:
– Давай знакомиться. Я – механик-водитель, Колесников моя фамилия. Звать Петром.
– Надо же, какое совпадение! Меня Сергеем звать, а фамилия – тоже Колесников.
– Однофамильцы, значит. А это, – механик указал рукой на невысокого черноволосого парня, – стрелок-радист, Зырянов Алексей.
– Ты откуда, друг?
– Из Ярославля.
– Надо же, и я из Ярославля. Значит, мы не только однофамильцы, но и земляки еще!
– Ты на какой улице жил?
– На Речной.
– А я – на Революционной.
– Так это же недалеко. Могли даже и встретиться.
– Могли, да здесь встретились.
– Ты вот что, командир, пройди к компохозу, получи комбинезон и шлемофон, в танке без этого – никак.
– Да и так уже шишек столько на голове набил!
– Зырянов, проводи командира, я машину проверю.
Алексей проводил меня к компохозу, где я получил темно-синий комбинезон и шлемофон. А на обратном пути меня увидел усатый сержант Кривохатько.
– Боец, ко мне! Ты почему из отделения сбежал? Говорят, в атаке ты на танке, в десанте был – видели тебя, а потом пропал. Я уж было думал – убили. А ты живой.
– Меня комбриг в танкисты перевел.
Сержант сокрушенно покачал головой:
– Жаль, и так в отделении только трое бойцов осталось. И пошел дальше.
Я переоделся у танка в комбинезон, натянул шлем и почувствовал себя в своей тарелке. Ребристый шлем на голове, танк рядом, соляркой пахнет – что еще танкисту надо? Неожиданно в голове всплыл мотивчик:
%%%Да у тебя же мама – педагог,
Да у тебя же папа – пианист,
Да у тебя же все наоборот,
Какой ты на фиг танкист?
Подбежал маленького ростика танкист в таком же, как на мне, комбинезоне:
– Снаряды брать будешь?
– Конечно.
– Сейчас телегу подгоню.
Я залез в башню, пересчитал оставшиеся снаряды.
Подъехала самая настоящая крестьянская телега со снарядным ящиком. Мы втроем погрузили три десятка снарядов в башню, разместили их в боеукладке.
– Алексей, пулеметные патроны возьми.
Алексей принес цинк с патронами.
Телега уехала.
– Это замкомбрига по вооружению был, – запоздало сказал Алексей. – Так бы шустро еще начпрод наш шевелился. Жрать пора, а кухней и не пахнет.
Кухня подъехала почти к вечеру. Нам привезли сильно запоздавший обед и вместо ужина – сухпаек. Налили по сто грамм фронтовых. И спал я почему-то в эту ночь спокойно, как у себя дома, когда не было войны.
А утром, когда умывался у ручья, возникла неожиданная и потому немного бредовая мысль: а может, однофамилец – мой родственник? Фамилия та же, сам из Ярославля, и самое главное – он Петр. А деда, могилу которого я искал, тоже звали Петром.