– Значит, правда. Значит, случилось то, чего я боялась больше всего.
– Ты боялась бунта?
– Нет, великий шоно, я боялась, что ты не просто так приблизил к себе этого мальчишку-норта. Даже сивары поняли это.
– Не понимаю тебя.
– Тебе нужен был помощник, правая рука, это верно. Но как ты мог выбрать норта?
– Это моё дело.
– Ошибаешься, это дело всего шоносара. Одно дело, когда норт служит здесь мальчиком на побегушках, и совсем другое, когда шоно приближает его настолько, что позволяет себя шантажировать с его помощью.
– Это всё, что ты хотела сказать?
– Что ты собрался делать? Идти на уступки? – спросила Сабира.
– Нет, – ответил Оташ. – Никаких уступок. Что-то ещё?
– Подумай над моими словами.
Не ответив, шоно покинул гер. Он был зол. Сначала сивары решили, что могут указывать ему, что делать, теперь Сабира. Она потеряла все свои права в тот день, когда решила убить собственного мужа, чтобы сделать своего сына шоно. Да она до сих пор жива, только потому что Оташ любит Асиму. Сейчас ему хотелось самому взять в руки лук и выстрелить горящей стрелой не куда-нибудь, а прямо в дом Илпека. Пусть он знает, с кем связался.
Зайдя в свой гер, Оташ устало опустился на свою постель. На стороне Юргена лежала куча свитков. Среди них выделялся «Ырк Битиг», а другие были свежими. Взяв один из них, Оташ развернул бумагу.
Здесь курганы застыли, как волны на море,
Здесь раскинулись белые геры шатрами.
И огнём полыхают за речкою зори,
И украшена степь цветными коврами.
Синей лентой Ихтыр устремляется к небу,
Мягкой поступью бабр бредёт через чащу.
Ты свободным, как здесь, никогда ещё не был,
Твоё сердце всегда будет биться здесь чаще.
Шоно читал эти стихи впервые, и автора он не знал. Положив свиток на место, Оташ вышел из гера и направился к Сагдаю. На степь уже опустились густые сумерки.
Юрген совсем потерял счёт времени. После отвара, который ему принёс арамсай, он крепко уснул и проснулся, когда его разбудил Карсак. Он говорил что-то о встрече с Оташем и что ему обязательно нужно было какое-то доказательство его верности шоно. Тогда Юрген молча снял с себя амулет, когда-то подаренный ему Оташем, и протянул Карсаку. В следующий раз Шу пришёл в себя, когда услышал шум и голоса за дверью. Он подполз ближе к выходу и прислушался. Голоса были знакомыми: Юрген узнала Карсака и Хораса.
– Мне это надоело! – возмущался Хорас. – Что там говорил шоно? До полуночи? Так уже далеко за полночь, а он ничего не сделал! Нужен ему вообще этот мальчишка? Сдаётся мне, что нет.
У Юргена похолодело внутри. А что если Оташ действительно не станет ничего делать? Карсак верно говорил. У шоно не может быть слабостей. Оташ никак не мог согласиться на требования старейшины сиваров, и Юрген не стоит так дорого.
– Так, может, шоно думал, что Илпек испугается? – проговорил Карсак. – Вот он и ждёт.
– Чего он там ждёт? Надо прикончить мальчишку