В который раз я оказался в кромешном мраке, где во снах грань между жизнью и смертью стиралась. Она истончалась до едва заметной связи, заставляя меня вновь и вновь умирать, переживать всевозможные сценарии смерти незнакомых людей. В эти моменты я чувствовал всё по-настоящему, как если бы умирал сам.
Опустошение и боль, которые процветали в душе от исчезновения Ириды, превзошли страх. Я перестал бояться смерти, избегать тёмные сгустки, которые несли в себе смертоносные картины моментов ухода из жизни. Нет, я не начал воспринимать их всерьёз и задумываться о значении каждого эпизода, а всего-навсего перестал обращать внимание. Уселся на плоскую вершину валуна и ждал, когда закончится мой личный ад во сне и начнётся заново наяву.
Закрыл лицо руками, чтобы глаза по привычке не следили за движением сгустков, окружающих всё вокруг. Пространство казалось бесконечным, наполненным страданиями всех людей, когда-либо живших на белом свете. Я услышал шепчущие голоса и детский плач, разлетающийся по округе едва уловимым эхом.
Не заметил приближение очередной тени. И очень скоро об этом пожалел. Я ощутил себя в теле мальчишки, возрастом не старше десяти лет. Лежал полностью обнажённым в каком-то сыром подвале, привязанный к скрипучей кровати. Выступающие пружины матраца царапали спину. Но не осталось сил, чтобы пошевелиться. Многочисленные раны на теле, нанесённые острым лезвием похитителя, которого я уже не видел, ныли адской болью. Судя по всему, у парнишки были сломаны рёбра и фаланги пальцев. Внезапно дикий голод затмил иные потребности, возвышаясь над физической болью. Так шли часы, и мы вместе ждали смерти, как истинного спасения. Мы хотели умереть, чтобы, наконец-то, обрести заслуженный покой. Но если парнишке оставалось потерпеть всего пару минут, то мне предстояло мучаться всю оставшуюся жизнь.
На мгновение я взаправду захотел умереть, чтобы остановить ужас смерти, спускающийся по ночам. Но мысли об Ириде отпугнули это желание. Я умирал в теле подростка, ощущая все страдания, но думал о девушке, которой ещё может потребоваться моя помощь. «Я больше тебя не оставлю, Ирида, только найдись» – успел подумать, как глаза мальчишки закрылись от бессилия, а следующий выдох стал последним в его жизни.
Вернувшись на каменистую поверхность, куда никогда не падал ни один луч солнечного света, я остался сидеть на валуне. «Что может быть хуже такой смерти?» – думал о парнишке, с которым разделил горечь ухода из мира живых. По крайней мере, так казалось моему больному воображению.
В этом месте время замирало, но и растягивалось на целую вечность. И я не понимал, сколько сижу на камне. Здесь не существовало физических потребностей, и мне иногда казалось, что за одну ночь проходят целые годы, проведённые в раздумьях, в попытках