Поднимаясь по ступеням северного крыльца, Пауль сам уже не знает, чего хочет больше – то ли добиться своего, то ли чтобы Хельга не пришла, решив, что он за ней пытается ухлестывать. К ней, кстати, клеился кое-кто из класса, но – отшила всех. Даже отличника Дитриха.
Мучительные размышления прервало цоканье каблучков. Рыжая наградила двоечника уже знакомым строгим взглядом.
– Ну, пойдем. Только ко мне домой нельзя. Давай в парке на Леопольдплац столик найдем. Там в это время обычно народу не очень много.
– Как скажешь, – согласился Пауль. Нельзя так нельзя. Не слишком-то он к ней в гости рвется. Интересно, почему Хельга не желает его туда вести – не хочет лишних расспросов со стороны родителей или боится, что те встанут стеной против такой компании? Дескать, хочешь с мальчиками дружить – найди кого поприличнее.
Парк вокруг старой церкви встретил тишиной и шелестом листьев. Каштаны отсекли пышными кронами шум машин. Возле старой церкви стоит несколько деревянных столов со скамейками. Обычно старички вечерами играют здесь в шахматы, но до их появления еще часа три. Сейчас же вокруг ни души. Оно и к лучшему. Мысль, что они больше напоминают гуляющих под ручку голубков, опять заскреблась где-то в глубине души.
– Ну это уже за всеми пределами! – Резко заявила Хельга, наградив спутника сердитым взглядом.
– Чего? – Опешил Пауль, за всю дорогу не подавший ни малейшего повода к возмущениям.
Источником недовольства, однако, оказался не он, а табличка у входа в церковь. На таких обычно вывешивают расписание служб. Но вместо ровных столбиков с часами и датами красуется карикатурная физиономия с пейсами и длинным носом. И подпись: «Немец, помни! Здесь молятся сыну еврейки!»
– Ну, в каком-то смысле так оно и есть, – пробормотал Пауль. Хотя никогда под таким углом на этот вопрос не смотрел. Хельга в ответ наградила разъяренным взглядом.
– Скажи еще, что это твои дружки повесили!
– Понятия не имею, кто это тут пристроил. И вообще, не нравится – сними. Ну, или хочешь, я сниму.
Не то чтобы дурацкая табличка вызывала какое-то ярое неприятие. Но не ссориться же из-за нее!
– Совсем дурак? – Испуганно дернулась Хельга. – Садись уже и доставай книжки. Не ты вешал, не тебе и снимать. Неприятностей захотел?
– Да какие из-за нее неприятности? Повесил какой-то придурок, а все вокруг трясутся. – Хмыкнул Пауль, но настаивать не стал. Плюхнулся на деревянную скамейку, с наслаждением выбравшись из лямок. Тяжелый ранец звучно брякнул о ровные доски стола.
– Ты, Блау, и впрямь дурак или прикидываешься? – Рыжая выразительно постучала пальцем по лбу. – Или думаешь, раз с парой штурмовиков подружился, так все можно? Дай только повод – сожрут и не подавятся. Знаешь, что с такими умными сейчас делают?
– Можно подумать,