Внезапно дряхлые старушечьи пальцы налились молодой железной силой. Сначала это было даже весело. Все в школе теперь появляются в одинаковых коричневых рубашках и черных галстуках. На рукаве – красная повязка с белой полосой, поверх которой красуется неизменная свастика. Мальчишки щеголяют в новой форме, довольные собой и миром.
Потом неожиданно выяснилось, что ставший всеобщим гитлерюгенд легко может устроить за прогулянный урок такую выволочку, что разносы тетушки Гретхен перестают казаться чем-то серьезным. Конечно, если ты всю субботу маршируешь с товарищами под звуки военного марша – это совсем другое дело. Придешь в школу не готовым – гитлерюгенд велит учителю не спрашивать домашнее задание. Потому что уроки уроками, а патриотизм и воспитание германского духа всяко важнее. Но попробуй вместо торжественного марша по старинке усесться на перекур за разбитыми сараями – вот тут тебе и устроят казнь египетскую. Да и сараи вскорости разобрали. Сказали, толку от них никакого, только вид портят.
Пауль глазами хлопнуть не успел, а вся жизнь уже расписана и разлинована вдоль и поперек. Но и это, по большому счету, легко можно пережить. Тем более, что отметки гитлерюгенд, в отличие от тетушки, заботят мало.
А вот седьмого марта тридцать четвертого года Пауль понял, что такое настоящий страх. И страх этот принял вид Юргена Вернера. Хамоватый парень слывет в Леопольдкиц опасным малым. Вечно небритая физиономия, на которой застыла презрительная мина. Запах дешевого табака, крохотные свинячьи глазки полны наглости и осознания собственного превосходства над окружающими. Словом, препаршивейшая личность. Говорят, Юрген имеет какие-то темные дела с настоящими бандитами, так что его откровенно побаиваются – мало ли…
Юрген, конечно, на наступление новых времен плевать хотел. Заявил, что законы да правила сочиняют для лохов, а реальным парням вроде него никакие законы не указ. За проезд в трамвае платить – западло. В кино захочешь зайти – хлопни кассиру по козырьку фуражки, вот и весь билет. А рыпнется, так взять за шиворот и встряхнуть, как следует. Чтобы знал, на кого хвост задирает, и кто здесь настоящий хозяин жизни.
Месяц назад к Юргену пришла полиция. Тощий лейтенант зачитал постановление: герр Вернер признан асоциальным элементом. Тот пытался качать права: требовать доказательств и надлежащим образом оформленный ордер. В ответ прилетело резиновой дубинкой по зубам. Его скрутили, бросили в машину и увезли. И – тишина.
Вернулся Юрген спустя месяц. Худой, как щепка. На привычно небритом лице – дергающаяся