Блондинка в американской тюрьме. Марина Литвинова

ты преступница, успокойся, однако не переломишься, доедешь в наручниках, порядок у нас такой, и я буду делать все по инструкции»– прикрикнул он на меня. Но потом смягчился, глядя на мою несчастную физиономию, и всю дорогу пытался развеселить. «Считай, что для тебя убер заказали, разве не комфортно я тебя везу?» – без устали прикалывался он. «Так куда, ну куда же меня везут, хоть кто-то объяснит мне?» – сквозь слезы вопрошала я. «Везут для распределения, куда распределят, или уже распределили, я не знаю, но там подождешь немного, пока решат, что с тобой делать, сразу отпустить домой или через пару дней». «А сколько немного?» «А этого я сказать не могу, потому что понятия не имею» – произнес очередную ложь во спасение, как я теперь понимаю, мой водитель-весельчак. И приехали мы в так называемую пересыльную тюрьму, о чем сообщалось на воротах этого заведения.

      – Keep detention safe. ICE has zero tolerance for sexual abuse and assault.

      Глава 3. Сокамерницы и первые дни в заключении

      .

      Снова коридоры. По дороге меня передают от одного охранника к другому, и наконец, стойка регистрации, как мне тогда показалось. С тонким одеялом, свернутым рулоном в сетчатой сумке, поверх которого закинут мой набор одежды из трех трусов и носков, я захожу в комнату под нужным номером – туда меня определили. Сумку положили на верхний ярус конструкции из двух кроватей, а я остановилась посередине в растерянности.

      «Как тебя зовут? Ты говоришь по–русски?»– сразу же обратилась ко мне непонятных лет женщина, с очень красивым лицом, впечатление от которого портила обрамлявшая его седина. Невозможно поверить, но именно здесь я неожиданно попала в одну камеру в русскоязычной! Убедившись, что я говорю на русском и английском, она скомандовала «Спать немедленно! Все остальное потом!»

      И точно, весь первый день я спала, под громкие звуки телевизора, в холоде ледяного кондиционера, не обращая внимания ни на что, а лишь пытаясь через сон обрести способность к нормальным реакциям и адекватному поведению. Но так и не обрела, раз я не помню целых двое суток, что я делала и с кем разговаривала. Вероятно, это была защитная реакция организма на стресс. На третий день я вышла в первый раз в столовую. И тут уж Ангелина, как звали мою землячку, объяснила мне все нормы поведения и правила местного «морального кодекса». Конечно, мы были не вдвоем, кроватей в комнате было шесть, из них на тот момент занято пять. В нашей комнате неожиданно оказалось две Висенты. Это довольно редкое имя, а здесь две вместе! И мы различали их как Висента-венесулана и Висента-мехикана. Тарапунька и Штепсель, Тонкий и Толстый.