Обход возглавляла Фрида. Она ходила по комнатам, кладовкам и коридорам, объявляя: «Ванная!» или «Бельевой шкаф!», как будто Рут была потенциальным покупателем, осматривающим дом. Казалось, ни одно открытие ее не удивило. Она вела себя тактично в спальне Рут, но безжалостно в свободных комнатах, заглядывая даже под кровати, выуживая из укромных уголков клоки кошачьей шерсти и неодобрительно качая головой. Рут отвечала виноватой улыбкой, которую Фрида игнорировала. Одной рукой она обняла ее за плечи, как бы говоря: «Не беспокойтесь, отныне все будет по-другому».
– Здесь были спальни моих сыновей, – объяснила Рут, – когда мы приезжали сюда в свободное время. Это был наш загородный дом.
– Понятно, – сказала Фрида. Она провела левым указательным пальцем по книжной полке, проверяя ее на пыль. Это была комната Филипа с книжками для умных мальчиков. – А что случилось с другим вашим домом?
– В Сиднее? Мы его продали. Мы перебрались сюда после того, как вышли на пенсию.
– Мы?
– Мой муж и я. Гарри.
Фрида снова взяла Рут за плечо:
– И вас ничуть не беспокоит, что вы живете здесь совсем одна?
– Ничуть, – ответила Рут. – Почему это должно меня беспокоить?
Ее мать однажды предупредила ее: одиночество отталкивает, тоска никого не привлекает. Рут не сомневалась, что оба этих чувства написаны у нее на лице. Не сомневалась, что у нее странные, неожиданные манеры человека, привыкшего к одиночеству. К примеру, смотря телевизор, она повторяла мимику актеров. Иногда она превращала это в игру. Однажды, читая статью в газете на эту тему, она подумала, что у нее, вероятно, депрессия, но, так как Гарри в депрессию не верил («Счастье – это вопрос выбора», – утверждал он), она никогда не говорила об этом своему врачу и, конечно, сыновьям. Вскоре после смерти Гарри она поняла, что горе не должно нарушать публичного распорядка ее дней. Ее ждала долгая пора уединения.
– Пойдемте попьем чайку и все обсудим, – сказала Фрида.
Рут испугалась, что станет слишком много говорить о Гарри. Ей страшно этого хотелось, и она заранее старалась себя сдержать.
Но Фрида была сама деловитость.
– Здесь документы, на которые вы должны взглянуть, – сказала она, отыскав свой чемодан в столовой и с мощным кряканьем водрузив его на стол. Теперь он казался не таким большим, как вчера. Не больше пухлого портфеля. Фрида порылась внутри, вытащила пластиковую папку с документами и с видом терпеливого неудовольствия протянула Рут. – Здесь официальные бумаги, – сказала она.
Но прежде чем Рут взяла папку, Фрида отошла к окну.
– Только взгляните на это! – воскликнула она.
Вид из окна нередко вызывал реакцию такого рода. Взору открывался склон дюны, спускавшийся