– Я не говорю с английским акцентом, – возразила Рут, но в этом ее обвиняли и прежде.
Когда-то это могло быть комплиментом. У них была учительница, миссис Мейсон. Элегантная дама неопределенного возраста с интригующе отсутствующим мужем. Она была англичанкой. Каждый округленный гласный, исходивший из ее уст, преподносился ее ученикам: детям сотрудников сахарной компании, инженеров, миссионеров и правительственных служащих, детям империи – как сладкий изысканный плод. Их, находившихся вдали от дома, надо было научить говорить правильно. Миссис Мейсон учила их стихам, скороговоркам, замысловатым опереточным ариям и заставляла своих учеников вновь и вновь перечислять дни недели, по четыре, пять, шесть раз на одном глубоком дыхании. Она не поощряла употребления пиджин-инглиша, сленга или хинди, зорко следила за тем, чтобы ее австралийские ученики не смазывали «т», цеплялась за малейшие ошибки в грамматике и требовала точного употребления сокращенных форм глаголов. Рут была ее лучшей ученицей.
– Вы говорите совсем как англичанка, – сказала Фрида, беря пустую кружку Рут. – Немного напоминает королеву.
Рут питала слабость к королеве.
– Это смешно, – возразила она. – Послушайте: «Хау, нау, браун, кау» – вот как говорю я. А вот как сказала бы это королева. – Она повторила последовательность слов. – Дифтонги звучат совершенно по-другому!
– Дин-донги? – Фрида фыркнула над раковиной.
И вдруг кругом засиял смешной, глупый, непристойный мир, и Рут расхохоталась, хотя у нее заболела спина. Фрида тоже рассмеялась, и ее смех, исходивший из могучей груди, представлялся чем-то редким и отрадным, расправляясь за спиной, как крылья. Все ее лицо преобразилось, стало добрым и красивым. Сдвинув со стуком кружки в раковине, она поднесла чайное полотенце к лицу, чтобы скрыть широкую улыбку. Рут в своем ненадежном кресле почувствовала себя увереннее. Да, Рут, глупышка, все будет хорошо, все будет замечательно.
3
Дом принял Фриду, он открылся ей. Рут, сидя в кресле, наблюдала за этим превращением. Книжные шкафы с облегчением вздохнули, когда Фрида вытерла с них пыль и расставила книги. Кабинет избавился от копившихся годами бумаг Гарри. Рут никогда не ела таких чудесных апельсинов, как те, что приносила Фрида в маленькой плетеной сумке. Каждое утро дом, апельсины и Рут ждали появления Фриды, приезжавшей в золотом такси, а после ее ухода погружались в тишину облегчения и сожаления. Рут обнаружила, что с нетерпением ждет нарушения своей привычной жизни. Ее даже слегка огорчило, что она сдалась так быстро.
Но Фрида была великолепна. Начать с того, что каждый раз ее волосы были уложены по-новому: завиты, распущены, покрыты лаком, заплетены в косички. Каждое утро незадолго до девяти Рут распахивала дверь в гостиную, которую тщательно закрывала на ночь, и подходила к окну, чтобы увидеть появление Фриды из такси. Ее волосы то были уложены в замысловатую прическу, то падали прямыми прядями на плечи. Иногда они меняли цвет.