– На кой чёрт нам сдалась ещё одна эта тварь? – послышались голоса стражников, которые торопливо тащат сеть впереди. Они стараются говорить тихо в надежде, что Люциан их не услышит. – На кол их всех, делов-то…
– Не знаю, ну, раз генерал сказал, значит ему это надо.
– А по-моему, это всё этот паладин-выскочка задумал…
– Тише, услышит же.
– А что не так? – повысил голос один из них. – Нам самим жрать нечего, а тут ещё этих тварей корми, – он обернулся посмотреть, слышит ли Люциан или нет, а тот нарочно отвернулся, будто рёв орков перекрывает речь. – Приехал из своей Твердыни, он там наверняка даже дыма не нюхал, да и крови не видел, а уже в командование лезет. Вот что значит удачно родиться…
– Да что ты завёлся? – остановил его другой стражник. – Затащим по-быстрому, да и свалим отсюда, – они занесли сеть с телом орка в пустую клетку и, смотав её, заперли дверь. – Фер, – почтительно и лживо они прошли мимо Люциана, скалясь в темноте лицемерными рожами. Сам же паладин взглядом проводил их до выхода, ожидая, когда они его оставят. Присутствие этих молодых стражников невольно раздражает и тем самым сбивает его с мыслей. Безудержным гоготом ознаменовался их полный и безвозвратный выход из казематов. Люциан отсеял их из своих мыслей и подошёл к клетке, где остался лежать орк. Он ещё дышит, но побили они его знатно.
– На них же есть одежда, – Люциан неожиданно для себя признал тот факт, на который никто не обращает внимание. Он осмотрел избитого орка и оглядел остальных – у каждого присутствует как минимум один элемент одежды, пусть рваный, но он есть, и это немаловажно. Люциан, поражённый мыслью, поспешил наружу из смрадного места. Наверху, ещё под впечатлением, он замер, не понимая, почему орков считают животными. Как не брать одежду в расчёт? Люциан оглядел всех этих молодых стражей: им нет никакого дела до этих вонючих орков, но почему-то его это очень взволновало. Возможно, это связано с его двоюродным дедом Лордом Пура, что потерял на этой почве рассудок. Так, может, даже думать об этом опасно…
– Генерал Небирос просил Вам передать, что ждёт у себя, – неожиданно остановил его растерянность стражник, что замер в незавершённом движении. Под таким солнцем в полном обмундировании из-под кожаных доспехов и стального шлема ручьями течёт пот, заливая тому глаза, наверное, из-за потери влаги их тела такие худощавые.
– Спасибо, – ответил ему паладин, собравшись мыслями. После прохладных каземат уличный жар напором обволакивает и алчно душит, а солнце готово испепелить тело. Стряхнув с себя осевший жар, он направился к дому генерала. Скользя меж домов по улице Тир-Харот, он уже для себя определил, что если жить здесь такой жизнью – изо дня в день одно и то же, бесцельно, впустую волочить существование – то можно легко спиться или спятить. По словам родного отца, здесь постоянная война, а на самом деле – постоянная