Хозяин дома назначил довольно высокую арендную плату, но Себастиан, не медля, согласился.
Молодой человек разместил Женевьеву в спальне на первом этаже, сам же расположился в большой комнате под крышей. Себастиан нестерпимо хотел спать, но до закрытия базара оставалось мало времени и надо было успеть. Ближе к вечеру солнце скрылось за тучами, и становилось прохладно – Себастиан набросил на плечи накидку, висевшую около двери. Сперва он отправился на почту, а затем – на рынок недалеко от набережной.
Вернувшись домой, Себастиан обнаружил, что девушка всё еще погружена в сон. Он накрыл ее вторым одеялом и вернулся на кухню. Ужин был на столе через час, включая бульон для Женевьевы, закуски и сырный суп.
Наконец Реми прибыл в вечный город. Уже на перроне он ощутил свежий чистый воздух и алчно глотал его: как будто рельсы, унесшие его за тысячи миль, перерезали путы, медленно душившие его. По пути в гостиницу он размышлял, как проведет вечер этого дня: в дороге у него было достаточно времени подготовиться к выступлению, поэтому он мог позволить себе отдохнуть. Разместившись, он сел за стол и быстро написал несколько писем и открыток, а спустившись вниз, велел отнести их на почту. Писатель быстрым упругим шагом направился к Замку Святого Ангела. Когда-то белая, а теперь серая мраморная громадина была его любимым сооружением в Риме. Он мог часами стоять на мосту и размышлять. Любоваться и думать. Вечер был теплый. Та самая погода, когда природа заставляет забыть обо всем, создавая для человека совершенно комфортные условия.
Реми стоял уже больше часа на мосту, ангажированный своей памятью на танец с прошлым. Вдруг сквозь музыку он услышал чей-то голос:
– Месье, Вы же француз?
Реми растерянно обернулся. Глаза-миндалины, блестящие, цвета гречишного меда насмешливо изучали его. Глаза уверенной женщины. И она показалась Реми вихрем в этом безветрии.
– Вы совершенно правы, я француз, – он совладал с собой и ответил ей мягкой улыбкой. Тон его голоса вторил ей.
Правила игры были установлены. И приняты обеими сторонами.
– Это видно по костюму. И по отсутствию какого-либо загара.
– И еще Вы так точны в выводах потому, что прожили во Франции немало лет.
Пытливые глаза сверкнули любопытством.
– Об этом свидетельствует Ваш французский акцент, который будоражит певучий итальянский.
Она с еще большим интересом смотрела на него:
– Вы обладаете тонким для мужчины восприятием. Если Вы голодны, то приглашаю Вас на ужин.
– А если нет?
– А если нет, то буду не против, если Вы составите мне компанию.
– Вы крайне убедительны сегодня.
– Клаудия, – она рассмеялась.– Сегодня и всегда.
– Реми де Гурмон.
Она