– Возьми морковный торт, не прогадаешь. Смотри, какой красивый, с ёлочкой, – говорит тётя Люба. – Я чуток рецепт изменила, так что он теперь еще вкуснее стал. А это снеговичок – красный бархат, только крема побольше. А слоечку с вишней пробовала? Сочная и не приторная, с лёгкой кислинкой.
Беременная Анна кивает и покупает беляши с мясом. Говорю же, странная.
– Надеюсь, и я когда-нибудь научусь их готовить, – говорит. – Ну хотя, три кусочка морковного торта тоже возьму.
– Как самочувствие? – спрашивает тётя Люба и складывает пирожные в контейнер.
– Всё хорошо. Только спина болит, долго ходить и стоять не могу, – отвечает Анна. – В остальном всё отлично. Но вот Кирочка…
– Не очень-то рада предстоящему пополнению? – подсказывает тётя Люба.
Смешная эта девочка Кира. Похожа на маму и на фарфоровую куклу. Светлые оранжевые волосы, как у её мамы Анны и белая-белая кожа с веснушками. Веснушки – это красиво. У моей сестры Сони есть веснушки. И волосы у Сони тоже оранжевые. Только темные и прямые. Мама говорит, что я похож на бабушку, а Соня на папу. Но, по-моему, Суперсоня совсем на него не похожа. А рыжая девочка Кира – пока не понятно, на кого похожа. Она ещё маленькая. Хорошо, если она будет похожа на Соню. Потому что Соня добрая. И смешно шутит. Не знаю, почему мама всегда делала замечания Соне, когда она шутила. Было же весело.
– Чего им, меня мало? – спросила меня девочка Кира недавно, пока её папа что-то покупал у тёти Любы. – Не пойму я этих взрослых. Жили же хорошо втроём, – говорила она. – Мама говорила, что собака в доме – лишние хлопоты. А лялька что? Не хлопоты что ли?
Я не знал тогда, что ей ответить. И сейчас не знаю. А ещё не знаю, чем мне теперь ёлку украсить. Ёлку жалко. Она теперь, как голая.
– Эта маленькая бунтарка уверенна, что сестрёнка – это её наказание за то, что она не доедает кашу в садике. – говорит беременная Анна и закатывает глаза. Смешно, когда закатывают глаза. А я опять глазею…
– Не волнуйся. Ей просто нужно время, а ещё твоё внимание, – улыбается тётя Люба и отдаёт беременной Анне пакет.
Наверное, лучше кашу доедать.
Беременная Анна уходит.
И нам пора домой. Выношу в зал ведро с водой и швабру.
– Напишем письмо? – спрашивает тётя Люба. – Я сегодня допоздна, нужно сделать заготовки для заморозки.
Смотрю на мокрый пол. Мотаю головой. Нет. Не сегодня. Сегодня слишком стыдно.
26 Декабря
Митя потихоньку приходит в себя после вчерашнего происшествия с ёлкой. Я так и не поняла, что произошло. Наверное, это просто случайность. Но Мите очень стыдно. Весь день он меня словно избегает, да и работает усерднее обычного. Ни на минуту еще не присел отдохнуть за весь день. Дважды уже предлагала ему написать Сонечке письмо, как договаривались. А он ни в какую.
Интересно, как она там. На прошлое письмо почему-то не ответила… Конечно, Митя говорил, что Соня звонила маме. Но их с Митей переписка – что-то особенное.