– Ну а зачем же ты носишь его, если в Бога не веришь? – не отступал я.
Она не ответила и принялась опять за кастрюлю.
– Вот видишь значок Ленина? Если бы я коммунистом не был, я бы его не носил.
– Неужто и ты коммунист? – удивилась она.
– А как же! – ответил я с гордостью. – В том и разница между нами, что ты верующая, а мы коммунисты. Да признавайся уж, что ты верующая… я тоже, если ты хочешь знать, Закон Божий учил.
Она подняла на меня глаза, и я заметил в них удивленный вопрос: «А что, разве и коммунисты должны изучать Закон Божий?»
– Потому что тогда это было еще обязательно, – пояснил я.
Наступило молчание. Меня раздражало, что мне не к чему больше придраться, и немного спустя я опять спросил у нее, но уже утвердительным тоном:
– Так, значит, ты веришь в Бога.
– Да, – ответила Сидике и гордо вскинула голову.
Я обрадовался такому ответу и тут же набросился на нее:
– Тогда зачем же ты ябедничаешь?!
– Я?
– И лжешь к тому же.
– Я не лгу, этого не бывало.
– А кто же тогда сказал матери, что я не ел чечевицу? Я ведь ел! Значит, ты солгала.
– Я это потому сказала, что ты только поковырялся в тарелке и бросил.
– Все равно зачем лжешь? Разве боженька твой тебе это не запрещает?
Она судорожно сглотнула, не зная, что мне ответить. В кухню шаркающей походкой вошла бабка и, подперев сложенными руками свою могучую грудь, остановилась около Сидике.
– Как управитесь, милочка, возьметесь белье гладить, – сказала она.
– Меня барыня на сегодняшний вечер освободила, потому что я в воскресенье понадоблюсь, будут гости…
Бабка бросила на нее разгневанный взгляд и не думая сдавать позиций.
– Во-первых, она не барыня, сколько раз можно вам говорить? Во-вторых, выходной вы получите завтра, а сегодня нужно погладить белье.
– Я не против, я вовсе не потому сказала, – оправдывалась Сидике, – просто такое мне указание было…
– Ты приготовил уроки? – смягчившись, обратилась бабка ко мне.
– Нет еще. А кто к нам опять придет? Что за гости?
– Почем я знаю! – проворчала она обиженно. – Разве мать твоя мне докладывает?.. Иди-ка ты заниматься, Дюрика.
– Опять Пожгаи явятся… Они думают, что у нас тут дом отдыха, – процедил я сквозь зубы, словно бы не расслышав бабкиного призыва заняться уроками.
– Я тебе что сказала?! – вдруг вспылила она.
– Да сделаю я уроки! Отстань от меня!
– Это что же такое деется?! Уже и тебя не тронь?! Хорошо, я отстану… и этот уже огрызается… отстань от него… – фырчала она, удаляясь из кухни.
Сидике молча домыла посуду. Затем вытерла стол и расстелила на нем одеяло. Слушая, как тихонько потрескивает греющийся утюг, она сидела на табуретке, уронив руки в подол.
– Надо водой побрызгать, – сказал я.
– Что-что? – встрепенулась Сидике.
Я поднялся и показал ей, как надо делать. Она тяжело вздохнула и, тоже поднявшись,