– Прощай… вац (брат по-аварски), – прошептали побелевшие губы.
Подбежал штатный медик: мужчина с курчавой шевелюрой и повязкой с красным крестом на куртке.
– Разберитесь… – Александр сказал не глядя ему в глаза. Дел много. Горевать и переживать станем, когда победим – в условиях осады власть в поселке менялась, главным становился Александр.
– Дежурный! – рявкнул молодой офицер, выплескивая боль и ярость наружу. – Ко мне!
Подбежал дежурный – сержант Тихонов, с растерянно-бледным лицом замер перед телом погибшего товарища. После нового начальственного рыка опомнился и связно доложил, что рабочие и солдаты охраны укрылись в форте, успели эвакуировать даже большую часть техники с разреза. А из города сообщили, что помощь придет в течение часа – полутора.
Александр забросив автомат за спину, поднялся по узким ступеням на стену и приготовился стрелять. Рядом с гладкоствольной «Сайгой» в руках встал мерзавец, с которым у Александра была стычка в вертолете. Офицер угрюмо покосился, но промолчал. Непроницаемая, тревожная тишина, высоко в небе повис черный крестик степного стервятника. То ли наблюдает, то ли высматривает добычу. Солнце зашло в облака и словно воспламенило их, окрасило в кровавый цвет Александр не верил в приметы, но цвет небес невольно напомнил о предстоящем бое. Было страшно. Но больше всего боялся не справиться, ошибиться. Он командир и от правильности его приказов зависело многое. Если не все.
А еще он хорошо помнил слова Оли, что Соловьев не посмеет отказать герою и значит он не имеет права не справиться.
Возможная атака со стороны брода Александра не беспокоила. Пара сотен метров под кинжальным огнем тридцати автоматов и гладкостволов рабочих на узком броде остановит орду любого размера…
Слуги проворно расстелили на лесной подстилке ковер, почтительно сложив руки крестом на груди, поклонились и отошли. Тауке-хан – повелитель всех казахов, грузно опустился на ковер, сел по-турецки. Не глядя протянул в сторону свиты руку, султан Ералы с почтением вложил в ладонь подзорную трубу и с поклоном отступил в сторону.
– Приступайте, – хан, поднес трубу к глазам и застыл загадочным степным божком.
Тревожные, резкие звуки: заунывный вой среднеазиатских труб – сигнал к бою, в клочья разорвал туго натянутую тишину. Звуки плыли и плыли в теплом, прозрачном воздухе, пока с другой стороны реки не откликнулось звонкое эхо. И все пришло в движение. Среди высоких деревьев на беззаконно захваченном урусами берегу замелькали пешие лучники. Не меньше нескольких сотен перебрались через неширокую реку где-то поблизости, за пределами видимости со стен форта. Кочевники использовали традиционные подручные средства: плоты‑салы из камыша и тальника, надутые бычьи желудки и высушенные тыквы. Неровный ряд из нескольких сотен лучников