– Давайте начнем с сотрудничества. Я заядлый книжник и, потворствуя своему увлечению, хочу вложить капитал в этот книжный магазин. Об условиях договоримся.
Это больше походило на шутку, и от волнения она не могла вымолвить ни слова.
– Не волнуйтесь, я это делаю исключительно от души, мне ничего не нужно взамен, и вы ничем не рискуете.
Она сама не заметила, как положила руки себе на грудь. Потом всякий раз, вспоминая об этом, она заливалась краской стыда и сама не могла объяснить, что побудило ее сделать столь непристойный жест.
Однако, не желая упускать шанс, она выпалила:
– Я не верю, что вы не поставите никаких условий.
Он кивнул, и его серьезный взгляд просочился между ее пальцами, стискивавшими грудь:
– Всё только ради того, чтобы я мог время от времени заглядывать сюда и сидеть здесь.
Время показало, что он не врал. Он инвестировал в магазин солидную сумму, а сам с тех пор не показывался. Она часто разглядывала оставленную им визитку из твердого картона, по размеру значительно уступавшую стандартным визиткам, и чувствовала, что имеет дело с мужчиной загадочным и высокомерным, упрямым и преисполненным чувства собственного достоинства. Может, он слишком занят, а может, ему нужно более настойчивое приглашение.
«Бог троицу любит, если опять ошибусь в мужчине, то, наверное, так и умру в одиночестве», – написала она в своем дневнике глубокой ночью, днем же несколько раз хваталась за телефон. Однако набрать его номер так и не решилась: каждый раз занесенная над клавиатурой телефона рука начинала дрожать. Когда настали очередные сумерки, она наконец не выдержала.
– Ага, ну конечно же, я, – ответил его голос в трубке. – Да, давненько не заезжал.
В этот вечер они договорились вместе поужинать, и было решено, что она собственноручно приготовит угощение. Меню было незамысловатым: спринг-роллы со спаржей, жаренный в кипящем масле черный амур, грибной суп и жареный рис с яйцом, а в завершение ужина – десерт. Она частенько вот так баловала себя по выходным, обязательно сопровождая трапезу бутылкой превосходного красного вина. Эта привычка осталась еще со времен совместного проживания с Хромым. К ее удивлению, Чуньюй Баоцэ, который ел с аппетитом и, похоже, остался доволен угощением, вино едва пригубил. За ужином он был немногословен, тщательно пережевывал пищу и аккуратно вытирал губы салфеткой, чем поразительно напоминал ее бывшего мужа. Поскольку они ели молча, атмосфера стала душной и вязкой, и казалось, что комната набита порохом. Она словно заново переживала тот вечер, то, что случилось много лет назад, и девичье сердце затрепетало в груди. Сидя напротив него, она ждала, когда кто-нибудь из них предпримет первый шаг. В комнате горело лишь слабое освещение над столом. Она вышла из-за стола, встала у окна и стала