Лиля открыла дверь. Я сидел в кресле и что-то малевал на измученном холсте, честно сказать, выходило дерьмово, и я был рад отвлечься.
Высокий седой мужчина зашел в мою обитель и огляделся.
– Вот, уже лучше! Ты, дружок, на мумию уже не похож! – его смех напоминал хохот Санта Клауса.
– Здравствуйте, здравствуйте! Какими судьбами? – я встал и обнял учителя.
– Понимаешь, Даня, на месяц мы с тобой условились, но тут штука такая – претендентов нашлось много, уж не знаю, как так получилось, но жопой надо двигать, а то работу упрут, – Леонидович присел на стул и уперся рукой в колено. – Так вот, договорился я, что придешь ты в эту среду, Даник.
– В эту среду? Так это же завтра.
– Да, в эту среду, и да – это завтра. Придешь и будешь умничать, что есть мочи, понятно?
Я молчал, повисла тишина. Лиля копалась в своем телефоне. Разные мысли крутились в голове, я прикинул и так, и этак, но, по правде сказать, сидеть дома мне надоело. Мы с Лилей хоть и недолго вели семейный досуг: прогулки, завтраки, обеды, просмотр фильмов, уборка, но мне уже становилось скучно. Перспектива провести так все лето, а потом и учебный год, навевала только уныние.
– Хорошо, пойду! Завтра, значит? Ладно.
– Вот и договорились, добро. Молодец, парень, – лицо мужичка просияло. – Тогда пойду я, все, что хотел, услышал, – он кряхтя встал на ноги.
– Может, вам чаю налить, Владимир Леонидович? – Лиля вскочила на свои ровные, тонкие ножки.
– Спасибо дитя, но тут я дела уже сделал, пойду потихоньку. Меня еще кое-где ждут.
– Ты только это пришел сказать? – спросил я. – Можно было бы и позвонить.
– Знаешь, Даник, нет ничего лучше, чем с глазу на глаз переговорить, понимаешь? Да и другие дела у меня здесь неподалеку есть, вот и зашел. Будь здоров, сынок, – он похлопал меня по плечу.
Я проводил его до входной двери. Старик не обернулся, он тяжелыми шагами спускался по лестнице, напевая какую-то мелодию себе под нос.
Утро настало быстро. Я принял душ, Лиля погладила мою черную рубаху и брюки. В восемь часов, когда я еще нежился в кровати, мне пришло СМС от Леонидовича с коротким и понятным текстом: «Сегодня в 11:00, корпус Бенуа, не тупи».
– Не тупи, – я повторил эти слова в утренней тишине. Появилось приятное чувство новизны, я с радостью подскочил с кровати. Знал бы я тогда, к чему это все приведет, не радовался бы так. Хотя, сказать по правде, я ни о чем не жалею.
Копия в мире художников – такое же частое явление, как сопли в питерском климате. Мы копируем работы известных авторов на учебе, по собственному желанию и, конечно же, на продажу.
С особой страстью я выделял голландскую живопись семнадцатого века, это была самая выдающаяся эпоха для художников в Нидерландах. В то время писали такие великие люди, как Рембрандт, Вермеер, Питер де Хох, Брейгель и мой любимый Виллем Клас Хеда, мастер натюрморта. Его я копировал не раз и не два. Если нужно было прокачать навыки портретиста, я обращался к полотнам Рембрандта, он умел воплощать все человеческие