Поняв же это – точнее, не поняв даже, а почуяв, – она первым делом подумала о Загорском. Нестор был единственный человек, способный ее спасти. Но что случилось с ним после революции, жив ли он еще? То есть да, конечно, жив, в этом она не сомневалась – он же не мог умереть, не увидев ее напоследок. Но вот где он теперь жил – это вопрос, который требовалось разрешить. В прежнем его доме на Морской Загорского не было, она знала это точно. Однако в доме до сих пор жил его старый дворецкий Ки́ршнер и была надежда, что он-то должен знать, где искать Нестора Васильевича…
– Ах, барышня, – вид у Киршнера был печальный и какой-то потертый, годы революции и советской власти не прошли для него даром, – ах, дорогая барышня, что я могу вам сказать?
Дворецкий по старой привычке звал Лисицкую барышней, хотя она уже никак не могла таковой считаться по целому ряду причин. Но он ее так звал, и она не сердилась, напротив, от этого сердце ее дрогнуло и забилось, почти как в старые времена, когда она ждала прихода Загорского.
– Но ведь он жив, жив? – воскликнула она умоляюще. – Скажите, что он жив, прошу вас, дорогой Артур Иванович!
Разумеется, Киршнер не выдержал ее умоляющего взгляда и опасливо оглянувшись, хотя в комнате они были одни, тихонько кивнул головой. Светлана немедленно возликовала: слава Богу, слава Богу! Но где же он живет, где можно его найти?
Дворецкий скроил трагическую физиономию, на лице его было ясно написано: ну вот, теперь все пропало! Зачем барышне знать, где обретается Нестор Васильевич, довольно и того, что она знает, что он жив. И этого, впрочем, уже много, слишком много, зря он поддался на ее уговоры, лучше бы откусил себе язык, так-то оно было бы надежнее, верьте слову.
– Ах, любезнейший Артур Иванович, – горячо перебила она, – я не могу сказать всего, но спасти меня может один Загорский. Я в таком положении, если бы вы только знали!
Она поймала испуганный взгляд Киршнера, который тот бросил на ее живот и нервически рассмеялась.
– Нет-нет, да и не могло этого быть, ведь мы не виделись с ним много лет. Но сейчас мне угрожает ужасная опасность. Если я не свяжусь с Нестором Васильевичем, я могу просто погибнуть.
Старый дворецкий слушал ее и согласно кивал головой. Конечно, он думал, что как всякая женщина, она немного драматизирует – а, впрочем, черт их знает, этих женщин! Сам Артур Иванович никогда не состоял в браке и представление о женских обыкновениях имел самое поверхностное. Несмотря на внушительный и даже грозный внешний вид Киршнер имел доброе и жалостливое сердце и не мог, конечно, не помочь барышне, хотя это же самое сердце ясно говорило ему, что вся эта история не к