Разумовский никому и никогда не позволял унижать себя. Однажды, будучи вызванным на допрос с пристрастием к всесильному руководителю Тайной канцелярии Шешковскому, он исхитрился посадить на пыточное кресло самого Шешковского. Подчиненные от души пороли пятую точку хозяина, не подозревая, кого истязают, а Разумовский спокойно забрал свидетельствующие против него бумаги со стола и покинул здание. Другого бы сгноили, но Екатерина была в полном восторге от выходки молодого графа, с которым связывала одну из своих задумок: Разумовский должен был тайно договориться о размещении русского военного флота в удобных с геополитической и военно-стратегической позиций гаванях Апеннинского полуострова.
Россия в ту пору не имела постоянных дипломатических отношений с маленькими итальянскими государствами, и практичная Екатерина решила наладить их. В 1777 году она откомандировала 25-летнего графа Андрея Разумовского на должность «чрезвычайного посланника при дворе короля Неаполя Фердинанда IV в ранге министра с полной мочью». Это был высокий дипломатический статус, но и задача перед молодым графом стояла ответственная.
«Шалунишка Андрэ», как снисходительно именовала Разумовского Екатерина, по ее многоходовому плану должен был влюбить в себя королеву Неаполя Марию-Каролину, которая, к слову, была дочерью австрийской императрицы Марии-Терезии и императора Франца I, и уже через нее добиваться желаемого. Все бы ничего, но из-за сложностей с соблюдением дипломатического протокола Разумовский на целых два года застрял в Вене. Дипломатическая сложность состояла в том, что в Неаполе не могли найти подходящую кандидатуру на должность полномочного посла при дворе Санкт-Петербурга. Но граф Разумовский, продолжая свою нелегальную миссию, и в Вене прославился. Чем? Романами конечно! Романы заводились не просто так, а с далеко идущими «государственными» целями.
На одном из светских приемов Разумовский и вовсе шокировал публику. Ему задали вопрос:
– Какую роль вы намерены играть в Неаполе?
– Я буду там царствовать! – заявил граф.
О его дерзком ответе было немедленно доложено королю Неаполя Фердинанду IV, но тот лишь посмеялся, расценив это как шутку. За обедом он пересказал «шутку» своей жене Марии-Каролине, и она, еще не зная Разумовского, была заинтригована, на что, собственно, и рассчитывал молодой человек. Политический крючочек был проглочен.
Высший свет в чопорной Вене обычно не принимал в свой круг чужаков, тем более иностранцев,