Я встал – чтобы посмотреть ей в глаза.
– Возможно, мы сумеем избавить вас от них навсегда. Я думаю, что сейчас вам для этого представился лучший шанс. И я собственными глазами вижу, как вам не терпится им отомстить.
Леди Энн сглотнула.
– Я знаю, что за… проклятие они на вас наложили, – продолжал я. – Тринадцать колен вашего рода обречены на горькую участь или безвременный конец, так ведь? И на протяжении последних трех столетий эти ведьмы прикладывали все усилия, чтобы их пророчество продолжало сбываться.
В глазах ее мелькнула искра чистой ненависти, и я постарался раздуть это пламя.
– Кэролайн – тринадцатое поколение, верно? Последняя по счету.
Губы ее дрогнули, будто она хотела что-то сказать, но звука так и не исторгли.
– У ведьм по-прежнему есть шансы победить и положить конец вашему роду, – настаивал я. – Но вы можете дать им отпор. Вы можете снабдить нас оружием.
Леди Энн стояла не шелохнувшись. Она смотрела на меня не мигая. На секунду я подумал, что сумел ее убедить, но она опустила взгляд на графин, уже наполовину опустевший.
Она подлила себе еще вина, отвернулась от меня и, уставившись в окно, принялась пить мелкими нервными глотками.
Так мы простояли некоторое время, снаружи доносились приглушенные звуки оживающей городской магистрали.
И когда я уже решил, что уйду отсюда ни с чем, леди Энн произнесла:
– Ради их смерти я сделаю что угодно.
6
Я отправился прямиком в штаб-квартиру полицейского управления, посулив вознице щедрые чаевые, если он отвезет меня туда как можно скорее. Когда впереди показались высокие доходные дома Королевской Мили, мне стало немного легче.
Я даже едва заметил, когда кто-то с верхних этажей выплеснул содержимое своей ночной вазы на улицу и дерьмо шлепнулось прямо на мой (по счастью, крытый) кеб.
Перепачканный испражнениями возница, проклинавший свою судьбу, остановил кеб прямо у аркады Городских палат. Я выпорхнул из экипажа, воодушевленный своим недавним успехом, но тотчас почуял неладное.
Ощущение было сродни покалыванию в затылке, едва уловимое – но его оказалось достаточно, чтобы у меня возникло желание обернуться.
На другой стороне улицы я увидел высокого здоровяка, лицо которого прикрывали поля выгоревшего котелка. Он стоял, привалившись к каменной стене Рыночного креста[6], со скрещенными на груди руками. Мужчина коснулся шляпы и кивнул мне, дабы я понял, что он следит за мной. В тот же миг крупный ворон, сидевший у основания колонны монумента, громко каркнул и взлетел ввысь.
Я покачал головой и поспешил внутрь. Там меня сразу перехватил констебль Макнейр – его рыжая шевелюра была взлохмачена пуще обычного.
– Инспектор