– Мари, кто это? – я дергаю медсестру за рукав халата.
– Подопечная Сьюзан? Я не помню имени, но ее доставили сюда прямиком из ожогового центра. Бедняжка! Попасть в такую ужасную аварию! – телефон Марии вибрирует у неё в халате. Она достаёт его и сразу же отвечает. – Да? Доктор Флейд?
Я продолжаю наблюдать за неподвижным ангелом и ее телохранителем в виде лениво листающей медицинский журнал Сьюзан. Они стоят в тени раскидистого ореха, где щебечет попугай из папье-маше. Девочка-альбинос, которая точно младше меня на год, если не больше, несмотря на летний зной сидит в кофте с рукавами до самых кистей и штанах, совсем как у меня.
– Доктор говорит, что пришла ваша матушка. Спрашивает, не хотите ли вы с ней увидеться?
– Пусть сам болтает. – отвечаю, не поворачивая головы.
– Вот же, зарядка села… – Мария раздосадовано стучит ногтем по темному экрану. – Я не успела ему передать. А если они так и будут ожидать вас, время тратить?
– Сходи и лично скажи.
– Мне нельзя оставлять вас одну. По уставу запрещено.
– Мари, ты мне не доверяешь? Я никуда не сбегу и не стану вредить себе, обещаю. – она долго смотрит на меня, обдумывая мои слова, и в итоге, тяжело вздохнув, встает.
– Я туда и обратно. Сьюзан! Присмотри за моей подопечной, пожалуйста!
Когда Мари скрывается в здании, пухлая ручка призывно машет мне, и я прохожу в другой конец сада, но не сажусь. Шагаю вперёд-назад, радуясь тому, что наконец могу поближе взглянуть на ангела.
Кисти ее обожженные, на них расползлись бледно-розовые, как лак моей убежавшей медсестры, бесформенные шрамы, но они не обезображивают, наоборот, кажется, что эти болезненные рисунки всегда были, что это их законное место, а не ужасные последствия аварии. Святыми становятся только мученики, ведь так?
– Как ты…
– Она тебе не ответит. – Сьюзан перелистывает журнал. – Кататонический ступор. Надышалась углекислым газом, пока из машины вытаскивали.
– А разве вам можно разглашать диагнозы и личную информацию пациентов?
– Но тебе же интересно. – меня одаривают широкой добродушной улыбкой. Зубы женщины выдают ее пристрастие к кофе и табаку. – Больше не буду, если ты считаешь это неправильным.
– Считаю.
Больше мы не проронили ни слова. Искусственная птица пела мелодию ручья в лесу, а от растущих рядом цветов истошно пахло ванилином.
Стоило обладательнице чёрного пучка волос появиться на горизонте, я присела на корточки рядом с коляской и прошептала на самое ухо: «Не засыпай сегодня рано». Ангел внешне никак не отреагировала, но по рваному выдоху и резко участившемуся на несколько секунд сердцебиению я поняла, что меня