– Вот оно! – сказала Дженни. – А тебе хочется, чтобы он был опасен, да?
– Ради тебя – нет, не хочется.
– Ну… я случайно увидела. Он его носит в небольших ножнах, пристегнутых к щиколотке. Он свел это в шутку.
– Однако ты мне об этом сказала. Это предупреждение?
Она, похоже, вдруг растерялась, будто сама не знала. Постояла, помолчала, потом нахмурилась и ушла прочь по коридору.
Если это была первая брешь в ее снисходительности к своему ненаглядному Никки – тем лучше.
Во вторник утром я заехал за Чико, и мы поехали на север, в Ньюмаркет. День выдался ветреный, яркое солнце сменялось ливнями, было довольно холодно.
– Ну и что, как дела у тебя с женой?
Чико виделся с ней всего один раз и описывал ее как «незабываемую». Его тон давал понять, что «незабываемость» бывает разная.
– У нее проблемы, – сказал я.
– Залетела?
– Знаешь, бывают и другие проблемы.
– Правда?
Я рассказал ему про мошенничество, про Эйша, про нож в носке.
– Взяла и нырнула в дерьмо, – сказал Чико.
– С головой.
– А за то, что мы ее вытащим и отряхнем, нам заплатят?
Я молча покосился на него.
– Понятно, – сказал он. – Я так и думал. Опять, стало быть, за спасибо работаем? Хорошо еще, что у тебя, Сид, хватает денег оплачивать мою работу. Что это с тобой в нынешнем году? Ты заработал состояние с Рождества?
– Клад нашел. Серебряный. И какао. Покупал и перепродавал.
– Какао? – недоверчиво переспросил он.
– Бобы. Шоколадные.
– Батончики с орешками?
– Без орешков. Орешками торговать рискованно.
– Не понимаю, где ты на все это время берешь.
– С барменшами не болтаю, вот время и находится.
– И на кой тебе вообще столько денег?
– Привычка, – сказал я. – Вроде как подкрепляться.
Так, в дружеской болтовне, мы доехали почти до самого Ньюмаркета. Там сверились с картой, порасспрашивали местных и наконец прибыли на невероятно ухоженную конеферму Генри Трейса.
– Прощупай конюхов, – сказал я.
Чико ответил «ага», и мы вылезли из машины на гравийную дорожку без единой травинки. Я оставил Чико и отправился на поиски Генри Трейса. Уборщица у входа в дом сказала, что он «в офисе у себя, вон там, направо». Так и оказалось: он сидел в кресле и крепко спал.
Мой приход его разбудил, и очнулся он мгновенно и полностью, как человек, привычный к тому, чтобы его будили по ночам. Моложавый, очень цивильный, прямая противоположность грубому, жесткому, коварному Тому Гарви. По первому впечатлению для Трейса коневодство – это прежде всего серьезный бизнес, а возня с кобылами – это так, для людей низшей касты. Однако же первые его слова опровергли это мнение.
– Извините… Полночи на ногах провел. Простите, а вы, собственно, кто? Мы с вами договаривались о встрече?
– Нет. – я покачал головой. – Я просто надеялся с вами поговорить. Я Сид Холли.
– В самом деле?