Она очнулась.
Дёрнулась с такой силой, что вырвала из стены железный крюк, на котором держалась цепь, и увидела, как кровь льется на пол. Когти прошлись по спине и плечу, и даже бедро располосовали почти до колена. И было больно.
Но боли, той дикой боли, что раньше разрывала её на части, больше не было. И лишь только зуб на зуб не попадал от страха.
В тот день она снова вышла на солнце, тощая девочка, едва передвигавшая ногами, она держалась за стену, и сил ей хватило лишь дойти до каменной скамьи у входа в башню. Но послушник, которого поставили за ней присматривать, высокий юноша, гораздо старше неё, он назвал её «джарти», а это было обращение только к посвященным рыцарям.
С того дня её перевели в Первый круг, и обучением Кэтрионы занялся сам Магнус – только что назначенный старшим аладиром Ордена из крыла Сов.
От воды тянуло прохладой, и она поёжилась.
Не стоит ждать жалости от Ордена.
«Без любви, без жалости, без страха». Это не только его девиз, это то, во что Орден превращает каждого, кого не убила каменная лестница, бесконечные тренировки, варево Эрионн, чудовища Дэйи или людская ненависть. Им нельзя любить. Нельзя привязываться. Нельзя жалеть. И бояться тоже. Потому что они – стражи. Рыцари Ирдиона, что стоят на границе миров.
А кто-нибудь спрашивал её – хочет ли она быть стражем? Она этого не знала. У каждого, кто принес клятву, Орден забирает прошлую память.
Она вытащила руки из воды.
Что ж, она и впрямь начнет с убийцы Крэда, а там как получится. И, пожалуй, лучше поскорее убраться из Ирдиона, пока ещё кто-нибудь не пришел с просьбой держать его в курсе событий.
Что там говорил Магнус? Бал невест? Розовое игристое вино, копченые угри и клубника в меду… Что ж, невестой ей быть ещё не приходилось. Может стоит попробовать?
Глава 6. Наваждение
Воспоминания похожи на хлопья снега…
Или на пепел…
Они падают откуда-то сверху и ложатся медленно, слой за слоем, выстилая гладкое поле, сотканное из тысяч кусочков: эмоций, событий, лиц, поступков…
С годами под тяжестью бесконечно летящих хлопьев нижние слои становятся всё тоньше и тоньше, проседают, вдавливаются друг в друга, искажая старые воспоминания, путая и переплетая их, до тех пор пока они не исчезнут совсем. И глупо надеяться, что она сможет увидеть что-то из того, что случилось больше десяти лет назад. Но Магнус настоял, и на рассвете, перед тем, как уехать в Рокну, Кэтриона снова пришла в башню.
Сквозь узкие окна сочился свет раннего утра, солнце едва показалось из-за горизонта, и где-то вверху на противоположной стене рассыпались мозаикой розовые квадраты света, преломленного стеклом.
Она закрыла глаза и, сведя над печатью руки, осторожно погрузилась в Дэйю.
Дэйя – ничейная