Он споткнётся на поле злосчастном
От моей окаянной руки,
И навеки в глазах его ясных
Домерцают живые зрачки.
Или сам я на землю осяду,
Оступившись в кровавой пыли,
Обласкав угасающим взглядом
Побелевший от ужаса лик?
Кто из нас, зарыдав неумело,
Ощутит наползающий лёд
И, обняв неподвижное тело,
Колыбельную брату споёт?
К середине песни Светелу начало казаться, будто земля подалась из-под ног. Стало страшно. Весь мир валился за край, рушился в неворотимую бездну. Кербога только-только умолк, струны и двоенка ещё плакали, ещё звали назад чью-то невезучую душу, когда младший Опёнок вдруг всхлипнул, рванулся, со всех ног прянул наружу.
Скомороший вожак так и опешил.
– Что это с ним?.. – спросил он, заглушив ладонями струны.
– Лиха много поднял, – буркнул Сквара почти враждебно. – Ты его за болячку схватил.
И тоже выскочил вон.
– Ну вот, – сказал Кербога с досадой. – Делавши смеялись, сделавши плачем!
Светел отыскался в собачнике. Он обнимал Зыку, трясся с головы до пят и стонал, зарывшись лицом в родную тёплую шерсть. Сквара сел рядом, перво-наперво закутал брата меховой полстью.
– И всё он не так спел!.. – тихо провыл Светел. – Это не я, а ты заступался!.. И я тебя никогда… я тебя… я сам… я сам лучше помру… Дурак он противный, Кербога этот!..
Сквара сгрёб его в охапку, крепко-крепко. Взялся баюкать.
– На сухой лес будь помянуто, – сказал он. – Не журись, братище, от слова не сбудется…
– Ну ты правда наседка, – засмеялся возле двери Лыкасик. Братья не заметили, когда вошёл. – В кугиклы свистишь, ровно девка, и только знаешь сопливому нос вытирать. Вам с ним, может, в косы ленты вплести да сватов ждать?
Сквара оставил притихшего брата, как-то быстро оказался против хозяйского сына. Тот и в дверь выпрыгнуть не успел.
– Ещё что умное скажешь?
Дрался он редко. Но если уж дрался… Накануне они слегка столкнулись в игре. Лыкаш, похоже, запоздало припомнил земляную крошку во рту.
– Бить будешь?.. – спросил он севшим голосом, косясь и оглядываясь в поисках взрослых.
Рядом, как назло, никто не показывался.
– Не, – сказал Сквара. – Не буду. Кулаков жалко.
Воробыша сдуло.
Сквара вернулся к младшему, снова обнял его.
Тот больше не стонал, но зубы продолжали стучать. Он кое-как выговорил:
– И вовсе мы… не румяные…
– Брат за брата, встань с колен, – шепнул Сквара.
Светел трудно перевёл дух:
– И не надо каменных стен…
Котляры
– И молодцы, что в кобение не дались, – похвалил Жог. – Гадать по рукам, щёки и носы толковать – это жреческое искусство. Чужих Богов не поймёшь! Держитесь-ка вы, ребятки, подальше от этих глумцов!
– Мы санки увязали уже, – сказал Сквара. – Только припас в амбаре забрать.
Жог невольно улыбнулся, с гордостью