Что двигало и движет «продолжателями»?
Желание примазаться к славе знаменитого писателя? Дух соревнования, стремление сделать продолжение лучше оригинала? Желание пройти школу писательского мастерства? Намерение исказить великое произведение, спародировать его? Или же бросить тень на автора? Искреннее непонимание простого факта, что, начиная с романтиков, в произведении иногда используются литературные приёмы фрагментарности и открытой концовки? «Египетские ночи» – завершённое произведение, в котором Пушкин использовал такого рода открытый финал.
Немаловажно также и другое: чьё имя значится в начале произведения – автора оригинала или автора продолжения. В первом случае мы имеем дело с откровенной фальшивкой, подделкой, во втором – чаще всего, с простым нежеланием расставаться с любимой книгой и её героями.
Что касается рассказа Гезы Чата, то он, бесспорно, закончен. С художественной точки зрения – удачно и красиво. Что же касается вашего покорного слуги, то по окончании перевода у меня остался живой интерес к рассказанной истории: и читательский, и переводческий, и писательский. Вот герой рассказа приносит свою добычу домой… А дальше? Из этого естественного вопроса и родилось продолжение рассказа.
Василий КОСТЕРИН. Отец и сын. II
Улица заставила инженера призадуматься. На остановке трамвая на него сразу же начали поглядывать. Прилично одет, немного по-иностранному, гладковыбрит. Старались рассматривать незаметно, как бы мимоходом. Кто-то с лёгким замешательством, со смущением, а кто-то с усмешкой. Некоторые деланно отворачивались, словно робели перед скелетом, и конфузились за человека его державшего как бы напоказ. Нашлись и такие, которые без стеснения изучали учебное пособие для студентов-медиков, и лишь мельком бросали взгляд на его владельца. Скоро он вместе со своей ношей оказался в окружении любопытных. Держа раскачивавшийся остов отца перед собой, инженер решительно пробился через густевшую толпу, и отправился домой пешком. Прохожих немного, к тому же на ходу можно выдыхать из лёгких застоявшийся воздух кабинетов и коридоров анатомического института. Несколько раз пришлось отдыхать, менять руки. Как ни старался инженер нести своего отца плавно, кости раскачивались на каждом шагу, постукивали друг о друга, словно против воли исполняли некий dance macabre. При этом скелет издавал лёгкий непостоянный запах бензина. Инженер подумал, было, на выхлопные газы, но первый раз на него пахнуло ещё в коридоре института. Всю дорогу он пытался разгадать, откуда время от времени налетает запашок.
Поднимаясь по