– Венечка, успокойся. Зачем сопротивляться? Не пойму. Все же хорошо, ну что ты.
– Ви, милая моя девочка, тебе надо как можно скорее достичь дна, иначе тебя переварят заживо. Поэтому двигайся, двигайся. Я тебя прошу – двигайся!
– Такой забавный, – с нежностью ответила Виолетта. – То говоришь не двигаться, замереть, теперь говоришь делать все с точностью до наоборот. Ты такой непостоянный у меня.
– Ты размякаешь, размякаешь, размякаешь… – вновь и вновь твердил одно и то же Вестник, хотя это ему никак не помогало.
– Просто расслабься, Венечка. Давай останемся здесь навсегда. Я больше ничего не хочу, честно-честно.
– Ну поболтай хоть ножками, ты ведь тонешь, тебе срочно надо всплыть, – начал хитрить Вестник, придумывая, как заставить Виолетту шевелиться.
Однако Виолетта уже не обращала на него никакого внимания. Ей было сейчас и так чудесно, без каких-либо ненужных разговоров.
Тут Вестник внезапно оживился, явно что-то замыслив.
– Ты что-ты видишь перед собой, Ви?
Виолетта, нехотя ответила ему, лишь бы тот от нее отстал:
– Да, Веня, я вижу бескрайнее белоснежное поле…
– Отлично, – прервал он ее. – Всматривайся, всматривайся в эту блаженную пустоту. Только всматривайся очень внимательно.
– Хорошо, Венечка, хорошо, – ответила Виолетта и с наслаждением продолжила утопать в свете.
Часть 1. Глава 3. Действие 3
Вестник начал не торопясь и вкрадчиво говорить:
– То, что ты видишь перед собой, это на самом деле не свечение – это пыльца. Просто ее настолько много и она настолько яркая, что создается иллюзия одного сплошного света. Сейчас, утопая в омуте отрешенности, ты вдыхаешь эту пыльцу, и она постепенно наполняет тебя собой. Но жвачка, обожженная в искре надежды, как путеводная звезда, не дает тебе забыться. Поэтому ты до сих пор ты. Однако из-за твоей раны искра тускнеет, соки жвачки стремительно истощаются, и как только ее вкус совсем потеряется, ты утратишь и вкус жизни. Тогда пыльца полностью овладеет тобой, и ты сольешься с вечностью.
– Да, – немного оживилась Виолетта, – я вижу, что это пыльца, и она такая ароматная, такая приятная. Она… она…
– На самом деле, – вновь прервал ее Вестник, – это только ширма, за которой скрывается нечто действительно пугающее. Присмотрись внимательнее. Тебе не кажется, что пыльца слишком липкая, тягучая, обволакивающая? Тебе не кажется, что ты обернута этой пыльцой с ног до головы и находишься будто в коконе из пыльцы?
Виолетта неожиданно прекратила