– У тебя вышло, вышло! – радостно воскликнул Вестник. – Теперь то, что ты разжевала, окуни в это свечение. Не бойся, тебя не обожжет.
Как только Виолетта начала обжигать свою жвачку, она увидела, что свечение преображается и становится ярко-ярко-синим, но при этом с холодным оттенком. Она поняла, что это, наверное, и есть та самая искра надежды. Но чем больше она обжигала свою жвачку, тем ближе омут отрешенности подбирался к ее лицу и уже практически касался губ.
– Жуй, теперь жуй, – призвал ее поторопиться Вестник, и поэтому резким движением она положила жвачку в рот и стала интенсивно ее разжевывать, когда полностью скрылась в водах омута.
Часть 1. Глава 3. Действие 1
Виолетту утягивало все глубже и глубже на дно. Она, зажмурившись, не переставала жевать жвачку и даже не замечала, что все это время как-то умудряется дышать в омуте этого болота. Вкус жвачки, похожий на металлический, был крайне неприятен, но выплюнуть ее она не решалась. Виолетта, всеми силами превозмогая тошноту, пыталась грести вверх, чтобы всплыть, но у нее ничего не получалось. Все ее движение были какими-то вязкими и будто бы даже замедленными. Она была словно птица, угодившая в медовый плен, и ее крылья, как бы сильно она ими ни взмахивала, никак не могли преодолеть оковы этой липкой тягучести, которая сковывала каждое движение.
Виолетта не сразу обратила на это внимание, но сейчас ощутила, что вторая рука вновь стала ее слушаться. Но это ей никак не помогало, даже наоборот – с каждым очередным усилием она все больше и больше утопала.
Несмотря на то, что глаза у нее были закрыты, все равно сквозь веки проступал свет, и она видела бескрайнее белоснежное поле. От него веяло уютным теплом, которое постепенно обволакивало ее сердце спокойствием. Девочка всматривалась сквозь закрытые глаза в эти манящие воздушные просторы, где не было ни одного даже самого маленького пятнышка, и на сердце у нее становилась по-особенному легко. Лишь одна бесконечность вокруг. Сплошная благодать. Ни забот, ни страхов, ни переживаний – здесь не было совершенно ничего. Все в одночасье потеряло какой-либо смысл и стало таким неважным, таким незначимым. Будто бы она после холодного дождливого дня оказалась внезапно в тепле, с ног до головы укрытая плотным пушистым пледом.
Ее сейчас так сильно разморило, что она словно оказалась в невесомости – из груди внезапно ушел всепоглощающий, душераздирающий страх. Сердце начало биться с внушительными паузами, и жевать она стала гораздо медленнее. Она плыла или тонула, парила в невесомости или утопала в вечности – этого уже было не разобрать. Виолетта не заметила, что уже давно расслабила руки, и они повисли над ее головой вместе с волосами, которые