– Бедлам и есть, – я пожал плечами, потому что безобразия не было конкретно сейчас, но в целом – настоящий бедлам, со спящими тут и там людьми, полуодетыми и доступными в любое время суток девками, горами бутылок и упаковок от колбасы, салатов и прочей почти неперевариваемой дряни из супермаркета и моего Макдональдса. А сейчас – да, я убрался, и компаний не собирал, за что на меня стали обижаться все вчерашние «друзья».
Отец посмотрел на меня, не оценив моей самоиронии, и прошёл в гостиную.
– Ну вот что, мой мальчик, Роман Романыч, – да-да, почему-то мои дорогие родители не нашли для меня иного имени, кроме как скопировать отцовское.
Не подумайте, никакой семейной традиции в этом не было, мой отец был Роман Николаевич, а дедушек и прадедушек звали тоже разными русскими именами, почему я стал Романом в квадрате мне неясно, а теперь казалось, что мама с папой сделали так просто для удобства, чтобы не вспоминать, а какое же там у нас имя у сыночка… возможно, сейчас во мне говорила обида. Мне было обидно даже то, как отец вошёл и как сидел, что не смотрел мне в лицо, точно я его мелкий подчинённый, которого он вышвырнул бы, но он ему для чего-то нужен и поэтому он вынужден с ним говорить напрямую.
– Так, сын, дурость пора бросить, не хочешь на юридический, хотя это так глупо, что и не передать, иди на экономический, но никаких иных путей у тебя нет, – сказал он, подняв брови, но опустив веки, наверное, смотреть на меня ему противно.
– Нет, пап, я пойду туда, куда я сам хочу.
– Ничего не выйдет, никто не примет тебя, не трать время.
– Тогда я уеду и поступлю в другом городе. Я хочу летать и буду.
Отец опустил покрасневшее от злости лицо, качая головой, похоже, едва сдерживался.
– Не понимаю…. Вот не понимаю, в кого ты такой олух, такой дурак, Роман! Ну бабки с дедами почили в бозе давно, их идеалы мертвы и забыты, смешно теперь пытаться равняться на них! Смешно подражать!
– Да я и не думал, – удивился я.
– У тебя блестящее будущее, а ты хочешь превратить себя в какого-то, я даже не пойму… летуна?! Да кто они, эти твои лётчики?! Хспа-ди!.. Даже космонавты?! Они же выполняют то, что говорим им мы. Вот прикажем лететь бомбить, полетят, прикажем леса тушить, тоже. А прикажем умирать, и это станут делать! Куда тебя несёт, ты не из этих, ты должен править вместе с нами, а не исполнять, дурень!
– Вот я и правлю, пап, своей судьбой сам.
Отец закатил глаза, поднимаясь.
– Как ты глуп!
– Ну что поделать, не всем быть умными, – легко согласился я.
– Ну что ж… Тогда в армию пойдёшь, может, наберёшься уму-разуму, опомнишься, – и посмотрел на меня.
Отец, видимо, рассчитывал напугать меня, но получился противоположный эффект: я расхохотался, это совсем меня не пугало: после армии я получу дополнительные и даже очень серьёзные льготы для поступления.
– Ну и отлично! – сказал я.
– Ты думаешь, я шучу?! –