В 1944 г. Ю. М. Ткачевский вступил в ряды КПСС.
За подвиги в годы Великой Отечественной войны Юрий Матвеевич награжден орденами «Ленина», «Октябрьской Революции», «Отечественной войны I степени», «Отечественной войны II степени», «Красной Звезды» и 23 медалями.
Юрий Матвеевич участвовал в освобождении Харькова, Киева, в Яссо-Кишиневской битве, Корсунь-Шевченковской операции и других сражениях. Всего им был совершен 151 вылет, из них 79 в дальней разведке, сфотографирована площадь в 42 тысячи квадратных километров, что примерно соответствует площади такого государства, как Дания.
В ночь с 7 на 8 мая 1945 г. его разбудил страшный огонь румынской зенитной артиллерии, которая охраняла аэродром. Это был аэродром под Братиславой. Все выскочили из казарм. Оказалось, что румынские зенитчики уже начали праздновать победу. Расстреляли весь боекомплект!
8 мая 1945 г. Юрий совершил последний боевой вылет – в окрестности Праги. Туда подходили наши танковые войска, и необходимо было разведать для них безопасные дороги. Это был и последний боевой вылет в полку. Но демобилизовался Юрий не сразу: еще год он провел в Вене.
Ранение, полученное в начале войны, давало о себе знать. На первой же медкомиссии Юрий услышал: «Ты преступник! С таким зрением ты ставил под угрозу и напарника, и самолет». Полеты запретили, и командование предложило Юрию штабную работу, направление в военную академию, но он отказался.
К этому времени Юрий выбрал себе новую профессию – юриста. Это не было спонтанным выбором. Принятию такого решения способствовали определенные события, произошедшие в последний год войны. Вот как об этом рассказывает сам Юрий Матвеевич:
«В конце 1944 г. на Полтавском аэродроме, где мы базировались, проходило заседание военного трибунала. Слушали дело дезертировавшего летчика авиационного полка армейской разведки. Я хорошо знал этого человека. Когда во время воздушного боя его самолет подожгли, он очень сильно обгорел. После лечения руки его были стянуты глубокими рубцами, лицо изуродовано шрамами. Мы часто встречались с ним в столовой, и я всегда поражался, как он после случившегося летает. Однажды он не выдержал и дезертировал. Его судили, причем заседатели были не из тех, кто воевал, а тыловики. Показательного процесса не получилось, потому что летчик сказал: "Да, я подлец, трус. Но какое вы имеете право меня судить? Вы не представляете, какой охватывает ужас, когда тебя атакует истребитель, а я это испытал. Виноват, что не выдержал. Себя очень осуждаю, и если мне поверят,